Рубины хозяина Ко. Владимир Васильев

наваливающемуся сну, сладко расслабившись.

      Снилось лето. Солнце жарило так, словно Ярило взбесился и собрался сжечь леса да вскипятить реки. И – странно! – среди чистого неба гремел гром и трещали частые вспыхивающие молнии. Жара становилась невыносимой.

      – Вишена, вставай!

      Голос у Таруса был злой, срывающийся.

      Вишена проснулся и понял, откуда такой сон. Овин пылал, как факел на ветру. Треск и гудение пламени казались громом, отсветы огня – молниями, а нагретая земля и накалившийся воздух навеяли сон о лете.

      Они едва успели выскочить, как с грохотом обвалилась крыша. Овин сгорел мгновенно, пламя сожрало сухие бревна, оставив лишь жирную горячую золу. В предрассветной мгле осталась круглая обгорелая проплешина, все трое потерянно таращились на нее. Огонь завяз во влажной росистой траве, захлебнулся и угас. А люди успели заметить, как в лес метнулся крупный черный кот, оставив звучать в ушах злорадный хохот.

      – Эх! – сокрушенно вздохнул Тарус. – Навредил таки, нечисть поганая!

      Славута недоуменно протянул:

      – Как же так? Он не мог нас тронуть, ты ж его заклял.

      – Нас он и не трогал, – ответил Тарус. – Он только поджег овин.

      И подумал: «Хитер. Кто-то за ним стоит…»

      Впрочем, потери были невелики. Сгорело ничейное ветхое строение, украдено пару часов сна, а все вещи успели вынести из огня – можно и порадоваться.

      Тем временем светало. Вишена затянул походную суму и выпрямился, пристегивая меч. Возглас Славуты застал его врасплох.

      – Вот те на! А кони-то наши где?

      – Что? Кони? – Вишена озирался. Он ясно помнил: на влажной земле Рыдог копыта коней оставляли четкие глубокие отметины.

      Следы нашлись недалеко от пожарища – когда овин вспыхнул, кони галопом рванули врассыпную.

      «Вот те на! Они ж стреноженные были! Как освободились?» – растерялся Вишена.

      Примерно на полпути к лесу следы обрывались. Конь Таруса оставил еще пару слабых, далеко отстоящих друг от друга, смазанных отпечатков, словно чайка на взлете. Но ведь кони – не птицы и поэтому не летают!

      Славута присоединился к следопытству Вишены, но напрасно – больше ничего не нашли.

      – Черти их утащили, что ли? Не пойму… – растерянно протянул Вишена. – Вы ничего не слышали?

      Славута пожал плечами и ответил:

      – Что тут услышишь? Пожар, не до того.

      Тарус очнулся от каких-то своих потаенных дум.

      – Темное это дело, други. Чую – сила за этим стоит.

      Вишена и Славута уставились на него.

      – Ну, а дальше-то что?

      Тарус не собирался пугать спутников – не из пугливых. Просто высказал свои ощущения.

      – К Омуту пойдем. Пешком.

      – Ну и пошли! Неча время терять.

      Солнце окрасило небо на востоке в нежно-розовый цвет. Запела первая проснувшаяся лесная птаха и новый день начался.

      Чародей грустно сказал:

      – Сирка жалко… Добрый был конь. Верный.

      Добавил что-то еле слышно, и зашагал к лесу, оставив