Рубины хозяина Ко. Владимир Васильев

поход сотня венедов Бограда.

      Боромир вел дружину на юго-запад, вдоль Андоги. Апрель буянил вовсю – после тучных полей жита и овса воинов окружило высоченное разнотравье-дурнина, рай для скотины и зайцев. А потом пошел лес, огромный, звенящий на все лады и полный жизни.

      Вишена, чуть поотстав от Боромира, дремал в седле, припустив поводья. Вчера они со Славутой и Боградом долго сидели в горнице, попивая крепкое лойдинское пиво и поминая былое. Славута покачивался на вороном коне справа и, похоже, тоже задремывал, убаюканный мерной поступью. Как рядом очутился Тарус, Вишена не заметил, очнулся он от легкого похлопывания по плечу. Славута, тоже разбуженный, тряс головой и протирал глаза.

      – Спим, ратнички? – ухмыльнулся Тарус.

      Вишена пожал плечами и чародей вдруг посерьезнел.

      – В Рыдоги наведаться надобно. Поможете.

      – В Рыдоги? – удивился Вишена. – Это ж не по пути. Да и зачем? Там ведь болота непролазные, завязнем, я тех мест не знаю.

      – Я знаю, – сказал Тарус. – Поехали.

      Серый конь, послушный воле чародея, скользнул вбок и стал головой к проезжающей дружине; Вишена и Славута замерли подле Таруса. Все заметили, как Боромир обернулся в седле и помахал им рукой. Тарус ему ответил – значит с Непоседой чародей уже успел сговориться.

      Мимо тянулась и тянулась Боромирова дружина. Вот проехал Роксалан и его люди, Заворич со своими пажанами, Позвизд. Потом пошли венеды и около них задержался Боград с братом Богуславом.

      – К Омуту? – спросил Боград, осаживая коня.

      Тарус кивнул.

      – Где сойдемся?

      – Думаю, в устье Шогды. Там селение есть, Иштомар зовется. Боромира там знают.

      Боград кивнул согласно – там он тоже бывал.

      – Удачи вам!

      И хлестнул коня, уносясь вслед дружине. Богуслав, вскинув на прощание кулак, умчался за ним и на зимнике остались лишь трое – Тарус-чародей, Вишена Пожарский и Славута-дрегович.

      А вокруг стояли нескончаемые лойдинские леса.

      – Поехали… – проворчал чародей, тронув коня, и углубился в чащу. Троп он не искал, вел напрямик, сквозь редкий подлесок. Вскоре зимник затерялся где-то позади. Здесь дремать уже не стоило – трое это не четыре сотни с лишком. Ухо востро, глаза бегают… Да и Тарус выглядит суровее, чем обычно. Видать, неспроста.

      Ехали долго и почти все время молчали. Приближался вечер, Ярило-солнце готовился к отдыху и путникам тоже пора было позаботиться о ночлеге, а Тарус все гнал и гнал вперед. Под ногами у коней начала хлюпать темная болотная вода – Рыдоги есть Рыдоги…

      Вишена догнал Таруса.

      – Гей, Тарус-чародей, где ночевать-то будем? Не здесь ли, по колено в воде?

      Тарус обернулся к нему:

      – Не серчай, Пожарский, знаю, куда веду. Почти уж на месте.

      Скоро и впрямь жижа из-под ног исчезла; открылся пологий холм-остров, поросший редкой ольхой и ежевикой. В центре виднелся старый бревенчатый овин. Тарус указал на него рукой:

      – Какая ни есть, а все ж крыша над головой. Отсюда до хутора, где Омут живет, рукой подать. Завтра с утра