Иерусалим, Хайфа – и далее везде. Записки профессора психиатрии. Михаил Самуилович Рицнер

связь между поликлиникой и стационарными отделениями всех заведующих и старших врачей больницы обязали пару дней в месяц принимать больных в поликлинике. Вначале я воспринимал это как наказание или принудительную нагрузку, но вскоре изменил отношение к приему там больных. На прием мне подбирали более сложных в смысле диагностики больных либо резистентных к лечению. Среди моих пациентов было много русскоговорящих, так как «русских» психиатров было еще мало. Из множества больных приведу один характерный случай.

      Обратилась женщина лет тридцати со множеством жалоб на боли в руках и ногах, затрудненное дыхание, боли в сердце, тревогу, плохой сон, тошноту и похудание. Считает себя больной в течение года после выкидыша и ссоры с мужем. Она положила мне на стол пластиковый пакет с документами – результатами обследований и множеством лекарств. Чего там только не было! Я перечитал все бумаги – она была здоровее меня. Все анализы в норме. Ревматолог, гинеколог, невропатолог, семейный врач и эндокринолог находили ее здоровой женщиной. Надо было слышать, что она говорила мне о врачах! Другими словами, речь шла о несоответствии жалоб больной данным объективного обследования. Мне не надо было напрягаться – у больной была скрытая депрессия (ее еще называют маскированной), когда на первый план выступают соматические (телесные) симптомы, «маскирующие» собственно депрессию и тревогу. В ряде случаев при этом отсутствуют жалобы на сниженное настроение, а чаще выявляются возбудимость и тревожность. Маскированная депрессия не всегда заметна посторонним, но нередко проявляется в слезах или срывах больного. Для лечения скрытых депрессий используются антидепрессанты и психотерапия. Среди ее таблеток было что угодно, но только не то, что надо. Я выписал ей антидепрессант и пригласил на проверку через месяц. Она пришла через два месяца с цветами, и больше ее в поликлинике не видели. Было много других случаев, как правило с невротическими расстройствами. Через три года поликлинические приемы неожиданно отменили.

      Доктор А. Понизовский

      Как-то в 1991 году меня попросили срочно прийти к директору. Сбоку от Гината сидел малоприметный в больнице д-р Элиэзер Перл, заведующий отделением хронических больных. Он редко в чем-либо участвовал, не проявлял инициативу и говорил тихим боязливым голосом.

      – Михаэль, ты знаком с доктором Понизовским? – спросил Игаль, кивком пригласив меня садиться.

      – Нет, но видел нового стажера с кипой в столовой. Может быть, это он?

      – Да. Я послал его на стажировку к доктору Перлу. Пришло время написать доктору Понизовскому рекомендацию для получения постоянной лицензии, а Элиэзер категорически отказывается.

      – Я бы с удовольствием написал, но не знаю, что … – подал голос д-р Перл. – Он ничего не делал в отделении, иврита не знает, молчит, я его не понимаю, а он меня не понимает. При всем желании мне нечего написать о том, какой он психиатр.

      Отказ