Психология социального отчуждения. Борис Николаевич Алмазов

аходить ответ на вопрос о смысле жизни, в результате чего он начинает испытывать сомнения в себе самом» (по Э. Фромму). То, что А. В. Луначарский называл «стадным инстинктом – по большому счету основой любой морали», должно быть противовесом от излишнего индивидуализма (добровольного или навязанного). Их баланс и называется «гармоничным личностным развитием». В отличие от «девиантного», когда человека отчуждают вопреки его стремлению к отождествлению. Особенно в детстве.

      У каждого из нас (взрослых) из-за не очень качественного воспитания остаются недоразвиты кое-какие социальные потребности. Такова реальность. Мы более или менее удачно компенсируем свои комплексы, вынесенные из детства, или хотя бы прикрываем их социальными навыками, работая над собой в течение жизни. Кому как удается. Но у некоторых утраты были слишком велики, и стремления, побуждающие двигаться в ногу с обществом и соответствовать экспектациям культуры, атрофируются слишком рано. Оставаясь на обочине жизни, повзрослевшие люди «маргинальной ориентации» без зависти и сожаления смотрят на ускользающие от них социальные перспективы. Они становятся балластом, заботой общества, когда то, в свою очередь, считает себя ответственным за социальную справедливость.

      В разные времена проблема социального устройства «неприспособленных» решалась в соответствии с возможностями государства и его установками. Так в нашем отечестве до революции забота о них возлагалась на общину, у которой государство забирало в армию лишь «пьянь негодящую» на четверть века муштры и казармы с последующей заботой об «инвалидах». Семья была своеобразным острогом для женщин вне зависимости от надежности их социальных возможностей (которые никто и не брал в расчет). При советской власти уголовная ответственность за тунеядство и бродяжничество оберегала общество от необходимости приноравливаться к людям, не желающим «сливаться с обществом, семьей и государством». Теперь мы примеряем европейскую (персоноцентрическую) модель общественного устройства, где бесцеремонное обращение с индивидуальностью не принято. Там пресловутая «свобода умирать под забором» доминирует над «социальной целесообразностью», а гуманизм («богатый делится с бедным по совести») принадлежит не столько государству, сколько обществу. В какой мере у нас привьются эти установки пока сказать трудно, но мысль уже работает. Нынче нас интересует не столько сам факт (безработный, бродяга, нищий), сколько его психология – мировоззрение этих людей, их самочувствие, мотивация поведения. И здесь, когда речь идет не о справедливости на уровне куска хлеба («каждый имеет долю в источниках пропитания при условии его участия в общественно полезном труде»), а более тонких материях, таких как ценностные ориентации, социальные позиции, личностные установки, без психологии обойтись невозможно. Мы должны ясно понимать и честно признавать, что общество и государство не в состоянии обеспечить каждому:

      ♦ адаптацию как готовность принимать и выполнять требования среды как личностно значимые смыслы (Ю. Клейберг);

      ♦ идентификацию как готовность включиться в уклад жизни с присущими для нее ценностями (В. Петровский);

      ♦ институализацию как принятие идеалов, на которых строятся правовые институты, в качестве внутренних регуляторов поведения (М. Мид).

      И оставить для некоторых, кому это не по силам, возможность не гнаться за официальным статусом, а отступить в мир воображения, во всяком случае, тогда, когда этот мир не враждебен обществу. Ведь известная деперсонализация (по Т. Шибутани) гораздо лучше насильственного приобщения к неприветствующей среде, так как способна примирить человека со многими житейскими неудачами. Придать его basic needs (самосохранения, принадлежности, самоуважения) иной вектор growth во избежание (по А. Маслоу) обостренной перцепции, переоценки себя, повышенной спонтанности, сосредоточенности, сопротивления «окультуриванию», идентификации себя с отрицательными героями и т. п.

      Другими словами, обратить отчуждение на пользу человеку, чтобы, не обещая лишнего, окрасить привычный уклад жизни иными тонами, а в ландшафте обыденной жизни изменить, казалось бы, закосневшие пропорции. Легко ли это сделать, вопрос другого сорта.

      Мы постарались в самой упрощенной форме (в чем-то даже примитивно) схематизировать маршруты, уводящие человека от общественных интересов, начиная с детского возраста. Естественно, в каждой судьбе предложенные схемы обрастают множеством деталей, тонкостей, нюансов, обид и огорчений, так что поначалу кажется, что именно они и есть главная причина социальной неприспособленности. И хочется оказать помощь и поддержку здесь, сейчас и по конкретному поводу. На какое-то время пресловутый «реальный гуманизм» действительно облегчает ситуацию. Но, как правило, ненадолго. Проблемы девиантного развития личности при этом никуда не деваются. Они остаются, чтобы вызвать эксцессы в другом месте по иному поводу (в медицине есть правило «если гной появился, выпусти его», пока он внутри, наружные процедуры бесполезны). Отчуждение нужно преодолевать в его основе. И если его причины и механизмы удается вытащить на поверхность самосознания, с остальным личность справится без посторонней помощи.

      Если такая задача нам не по силам, а собственного