Всё пришедшее после. Всеволод Георгиев

жила еще только одна соседка, которая проводила большую часть времени в родной деревне. Придя в первый раз в гости к Зизи, Виталик был поражен высокими потолками, ванной и отсутствием жильцов.

      Зизи милостиво соглашалась присмотреть за Виталиком, если взрослые уходили в гости или уезжали по делам. Тогда она смотрела на Виталика строгими карими глазами, и он поеживался, замечая в них лиловый огонек.

      – Ну-с, молодой человек, помогите даме раздеться, – говорила она, входя в прихожую, скидывая ему на руки пальто, отдавая шляпку и наблюдая, как он снимает с нее боты.

      Виталик, ощущая двойственное чувство жертвы, подчинялся. К щекам приливала кровь, и он старался избегать ее взгляда. Она же, видя его замешательство, приподнимала рукой его подбородок, ее глаза прищуривались.

      Когда она была им недовольна, она поводила его головой из стороны в сторону, повторяя «русише швайн». Ее полные белые пальцы с маникюром касались его губ, проникали в рот. Не в силах сдержать себя, она сжимала его шею ногами, глядя сверху вниз расширившимися зрачками.

      – Понимаешь ли ты, скверный мальчик, что все равно все будет по-моему?

      Наконец, притворно хмурясь, она прощала его и, легонько хлопнув пониже спины, отпускала играть.

      В хорошем настроении, отдыхая после обеда, она подзывала его к себе, тешилась с ним, находя удовольствие в его покорности, согласии подчиняться ее фантазиям. В таких случаях Виталик сам был готов упасть, как спелый плод, к ее ногам.

      Она же, облизывая губы, покачивалась, то отталкивая его, то вновь подзывая, вспоминая строки из «Фауста»:

      Голенький, бескрылый гений, фавн без грубости

      звериной —

      Мальчик спрыгивает на пол, но его упругость почвы

      Вмиг подбрасывает кверху, с двух и трех прыжков

      малютка

      Достает до потолка.

      Рассердить ее было небезопасно, она могла, ложась спать и бормоча: «непокорное племя», поставить его на колени в угол, и он стоял в темноте, прислушиваясь к ее дыханию, пока она, проснувшись, не отправляла его в постель.

      Однажды в субботу, 9 апреля 1960 года, Вадим с Клавдией собрались ехать на турбазу, а Виталик после школы должен был отправиться к Зизи.

      Открыв ему дверь, она сразу же вернулась за стол. Уже смеркалось, однако шторы на окнах были плотно задернуты, на столе стояла свеча, тускло освещавшая разложенные карты, чашку, блюдце и скальпель.

      Виталик с любопытством вытянул шею. Зизи продолжала раскладывать карты. Он встал коленями на стул и замер, наблюдая за ее ловкими движениями.

      Наконец, улыбаясь, она вздохнула и откинулась на спинку стула:

      – Вот видишь, мое желание сбудется!

      – Какое?

      – Нельзя говорить.

      – А мне погадайте.

      – Да нет, ты побоишься.

      – Почему это я должен бояться? – обиделся Виталик.

      – Потому что это – особое гадание.

      – Как это?

      – Оно с заклятием. Смотри, –