Молодые львы. Ирвин Шоу

Тебя не затруднит задуть ту, что на твоей стороне?

      – Нет проблем.

      Ной наклонился к стеклянной трубке, оберегавшей свечу от порывов ветра. Хоуп проделала то же самое. Их головы соприкоснулись, когда они одновременно дунули на свечи.

      – Прости меня, – выдохнула Хоуп в наступившей темноте. – Я самая злобная женщина на свете.

      И стена, разделившая их, разом рухнула. Они уселись на качели, сквозь ветки акации вглядываясь в темнеющее небо, на котором одна за другой начали проступать звезды. Громыхал трамвай, ревели моторы грузовиков, тетя, дядя и двое их детей наслаждались природой, за гаражом о чем-то кричали мальчишки-газетчики, но происходило все это в другом, далеком мире, и к этому миру не имел ни малейшего отношения огороженный забором садик, в котором они сидели в тот вечер.

      – Нет, не надо, – шептала Хоуп. – Я боюсь, боюсь. – И наконец: – Дорогой, дорогой.

      Ноя охватывали то робость, то торжество, то застенчивость, то изумление. А потом они застыли, потрясенные и подавленные неистовостью охвативших их чувств. Ной испугался, что теперь, когда все свершилось, Хоуп возненавидит его, и каждая секунда молчания убеждала его, что так оно и будет, но внезапно Хоуп засмеялась.

      – Видишь… Не так уж и жарко. Даже совсем не жарко.

      Гораздо позже, когда Ною пришла пора уходить, они вернулись в дом. Жмурясь от света, старались не смотреть друг на друга. Чтобы чем-то занять себя, Ной включил радиоприемник.

      Транслировали фортепьянный концерт Чайковского, мягкую, печальную музыку, словно написанную специально для них, двух молодых людей, только-только вышедших из детства и познавших радость первой любви. Хоуп подошла к Ною и поцеловала его в шею. Он повернулся, чтобы поцеловать ее в ответ, но тут музыка прервалась, сменившись бесстрастным голосом диктора: «Экстренное сообщение Ассошиэйтед Пресс. Немецкое наступление продолжается по всей границе с Россией. Все новые и новые бронетанковые дивизии вводятся в бой на линии фронта, протянувшейся от Финляндии до Черного моря».

      – Что случилось? – выдохнула Хоуп.

      – Немцы, – ответил Ной, подумав о том, как часто произносилось в последнее время это слово, просто не сходило с языка. – Они напали на Россию. Должно быть, об этом кричали мальчишки на улице…

      – Выключи. – Хоуп протянула руку и выключила радиоприемник. – Хотя бы на сегодня.

      Ной прижал девушку к себе и почувствовал, как отчаянно колотится ее сердце. «Весь день, – подумал он, – пока мы поздравляли молодоженов, гуляли по городу, весь вечер, который мы провели в саду, шла война, стреляли пушки, умирали люди. От Финляндии до Черного моря». Ной не стал углубляться ни в какие рассуждения. Лишь память зафиксировала эту мысль, как она фиксирует рекламный плакат на обочине дороги, который машинально успеваешь прочитать, проносясь мимо в автомобиле.

      Ной и Хоуп сидели на стареньком диване в тихой, замершей комнате. За окном давно стемнело. Где-то далеко кричали мальчишки-газетчики, нарушая ночной покой.

      – Какой