Молли. Андрей Дудин

их экзотических питомцев, в конце концов! Но самое главное, – старик выдержал многозначительную паузу, – самое главное, они стали засеивать для них поля! – Прем Кокус обвел детей таким взглядом, будто тех известие должно было потрясти. – А я им говорил, я предупреждал, но никто больше не хотел слушать старого ворчуна Кокуса, все хотели слушать блестящих цветочников. Они и название себе придумали такое же блестящее: «Лига Цветочников». Никто больше не хотел работать на общих полях, когда цветочники за ту же работу обещали платить изумрудами. Никто не пришел на прокладку новой дороги, которую я задумывал давно, ведь «цветочники» везде и всюду открывали свои стройки. И не помогли никакие заверения в важности дороги для будущего страны. Куда уж там против заверений Лина Гилара, что каждый жевун сам себе хозяин, и как будет выглядеть его палисадник, зависит только от него. А однажды утром, через какое-то время после сбора урожая, вот здесь вот, где мы с вами сидим, со всего города собрались растерянные, напуганные жевуны. Продукты на прилавках вдруг стали платными. «А что нам остается, – говорили на это представители «Лиги», – за работы в поле было уплачено, было уплачено и пекарям, у нас теперь нет возможности раздавать хлеб задаром!..» Вот так вот! Все, конечно, сразу бросились расхватывать наши продукты, с наших полей. Они-то оставались бесплатными. А я знай себе за голову хватался, когда мне докладывали, сколько зерна осталось в амбарах. Что было делать, пришлось идти и занимать денег у «Лиги», людей-то нужно было возвращать к работам. И что вы думаете, дали они?

      Дети молчали, многие начинали откровенно позевывать. Они уже перестали понимать суть рассуждений старика. А тот, казалось, забыл, что перед ним всего-навсего дети. Не дождавшись ответа, он сам заключил:

      – Дали, а как же. Только взамен, потребовали выплачивать им часть с будущих продаж. Понимаете, что это значит? Это значит, что жевуны навсегда обрекались на платные продукты. Нужно было срочно наполнить казну, чтобы перестать зависеть от ухватистых дельцов. И вот тут я совершил свою главную ошибку – ошибку, которую все последующие годы я мечтал исправить. И сейчас мечтаю. Я сделал платными и наши продукты!..

      Старик надолго умолк, глядя поверх голов куда-то в далекое прошлое. От стайки детей начали отделяться первые крупицы. Сегодня Прем Кокус рассказывал на редкость скучно, даже награда в виде сладостей стремительно теряла убедительность.

      – Что тут началось, вы даже не представляете, – неторопливо проговорил старик. – Уже на следующий день глашатаи на каждом углу с пеной у рта обвиняли меня в несусветных вещах. Они говорили, что я решил нажиться на бесплатном труде подданных, называли меня алчным, спятившим от жадности стариком. Один глашатай стоял прямо передо мной и городил одну ложь на другую, даже не краснея! Знаете, что я тогда сделал?

      – Плюнули ему под ноги! – заявил тот же курносый мальчишка.

      – Да еще как плюнул! – оживился старик. – Мое имя не Прем Кокус, если мерзавец не запомнил этот плевок на всю жизнь!