Все еще Элис. Лайза Дженова

украшали фотографии Анселя Адамса в рамочках и плакаты фармацевтического содержания, но они не вызывали у Элис негативных ассоциаций. На протяжении двадцати двух лет, которые доктор Мойер была ее терапевтом, посещения Элис носили исключительно превентивный характер – физический осмотр, иммунизация и, с недавнего времени, маммограмма.

      – Элис, что привело тебя ко мне сегодня? – спросила доктор Мойер.

      – В последнее время у меня стали возникать проблемы с памятью, но я посчитала, что это фактор, сопутствующий менопаузе. Последний раз месячные были у меня около полугода назад, а в прошлом месяце пришли снова. Так что, возможно, у меня пока нет менопаузы. И тогда… в общем, я решила, что мне надо к тебе прийти.

      – Расскажи конкретнее, что именно ты забываешь? – попросила доктор Мойер, не поднимая головы от своих записей.

      – Имена, слова посреди разговора, куда я положила свой «блэкберри», что означает запись в ежедневнике.

      – Понятно.

      Элис внимательно наблюдала за врачом. Казалось, ее откровения не произвели на нее впечатления. Доктор Мойер воспринимала информацию, как священник выслушивает подростка, который признается в постыдных мыслях о девочках. Вероятно, ей приходится по нескольку раз в день слушать подобные жалобы от абсолютно здоровых людей. Элис даже захотелось извиниться за то, что она оказалась паникершей и, даже можно сказать, дурой и отнимает время. Все забывают подобные вещи, особенно с возрастом. Плюс ко всему менопауза, привычка делать три дела сразу, а думать о дюжине – эти заминки с памятью кажутся мелкими, безобидными, незначительными и даже ожидаемыми. Все подвергаются стрессам. Все устают. Все что-то забывают.

      – Еще я не смогла сориентироваться на Гарвард-сквер. Минуты две не могла понять, где нахожусь, а потом все вспомнила.

      Доктор Мойер перестала записывать симптомы и подняла глаза на Элис. Эта информация произвела на нее впечатление.

      – Тебе было трудно дышать?

      – Нет.

      – Ты чувствовала оцепенение или покалывание?

      – Нет.

      – Болела голова или было головокружение?

      – Нет.

      – Ты не почувствовала сильного сердцебиения?

      – Сердце еще как колотилось, но, когда ты сбита с толку, это больше похоже на выброс адреналина от страха. За секунду до того, как это случилось, я чувствовала себя просто великолепно.

      – А в тот день с тобой случилось что-нибудь необычное?

      – Нет, я только что вернулась из Лос-Анджелеса.

      – Тебя бросало в жар?

      – Нет. Я почувствовала что-то вроде этого, когда перестала ориентироваться, но, повторяю, я думаю, что это от испуга.

      – Ладно. Как ты спишь?

      – Прекрасно.

      – Сколько часов в день?

      – Пять или шесть.

      – Бывает трудно заснуть?

      – Нет.

      – Сколько раз за ночь ты обычно просыпаешься?

      – По-моему, ни разу.

      – Ложишься спать каждый день в одно и то же время?

      – Обычно