Попакратия. Илья Леутин

дворе и был в превосходном настроении.

      – Че, баблишка донес? – как ни в чем не бывало спросил он.

      – Не донес, – мрачно ответил Башка. – Сделки не будет.

      – Почему?

      Башка не до конца понимал, издевается Жека над ним или правда ничего не знает об их многоходовом абсурде.

      – Ну вот так. Не будем мы покупать твои битки.

      Жека пожал плечами.

      – Я же говорил, что с вами так всегда. То «будем», то «не будем». Не взял бы аванса, остался бы без штанов.

      – Верни мне пятихат, пожалуйста.

      – Какой пятихат?

      – Ну аванс.

      Настроение у Жеки в половину секунды сменилось на противоположное.

      – А чой-то? Ты же мне его дал как гарантию. Сделки не было – я его забираю.

      – Так ведь битки у тебя.

      – И что? А я тебя штрафую. Налог на потраченное время.

      У Башки все сжалось внутри.

      – Я же попросил: пожалуйста.

      Жека заржал:

      – А если я тебя за «пожалуйста» попрошу свои подошвы облизать, сделаешь?

      – Ну ты и сука, – не ожидал сам от себя такой дерзости Башка.

      – Че? – вскипел Жека. – Пшел из моего двора. Щас тебе ватник сломаю.

      – Отдай бабло, вор!

      – Я у тебя не просил битки покупать, это тебе надо было. Сначала научись бизнес делать, а потом приходи, вафля. Жри жмых, пингвин. Фофан тряпочный. Алависто, тряпка полывая.

      Так сказал Жека Башке, а тот развернулся и ушел из двора. Было в этой ситуации и что-то хорошее. По крайней мере, теперь Жека обращался к Башке напрямую, как к человеку, личности. Он говорил ему «ты». А это уже был диалог, это уже было что-то.

      Единственным соревнованием, в котором Башка мог выиграть пятьсот рублей, чтобы отдать их Виталзу, была чунька – простая игра на монетки, когда бросаешь пятак ребром, и если он переворачивается «орлом» – становится твоим, если «решкой» – его бьет твой соперник. Правда, обычный выигрыш редко составлял больше тридцати рублей в день, но Башка все же стал шаландаться по дворам, чтобы найти, с кем можно поиграть и получить копейку, играл он на крепком уровне, выше среднего.

      Он встретил Серегу Пипу, но у Пипы не было монет, обычно он тратил их на чупы или сигареты, а в долги залезать не хотел, это был его принцип. Изо рта у Пипы всегда торчала либо пластмассовая палочка, либо незажженная сига. Пипа предложил Башке другую игру – баскетбол, и не на деньги, а на интерес. Ему очень хотелось поиграть, но партнеров не было. Башка был далеко не Скотти Пиппен и предвидел океан комичного в своей попытке поиграть с профессионалом. – Не, мне нужно сегодня поднять бабла, хотя бы рублей сто. Я бы лучше в чуньку.

      – Зачем бабло? – спросил Серега.

      – Да так, дело одно.

      Вечер надвигался, все вокруг сделалось серым, и по периметру площадки зажгли фонари, некоторые из которых не горели, в целях экономии или по недосмотру, вследствие чего поле света на площадке оказалось в рытвинах темноты. Пипа покидал мяч, размялся. Его мяч был немного сдутым и прыгал невысоко, к тому же на площадке скопилось много луж, мяч быстро набрал внутрь себя воды и превратился