Золотая империя. Шеннон А. Чакраборти

но был почти уверен, что его только что облапошили.

      – Что ты делаешь?

      Али вздрогнул, услышав голос Нари.

      – Ничего! – быстро сказал он, оборачиваясь, в надежде, что она не догадается, как легко его только что обманули. – Куда дальше?

      – Обедать. Пришло время отплатить тебе за фытыр, который ты достал для меня в Дэвабаде, настоящей египетской едой.

      10

      Нари

      Али лежал рядом с ней на крыше в окружении остатков их пиршества.

      – Признаю свое поражение. Человеческая еда вкуснее.

      – Я же говорила, – ответила Нари, доедая последний ломтик арбуза и отбрасывая корку в сторону. – Колдовские пряности и в подметки не годятся уличной выпечке.

      – И все же ты не просто так выбрала именно это место, чтобы насладиться нашей трапезой, – подколол он, жестом обводя разрушенное здание, на крышу которого они забрались. Это было похоже на ханаку, суфийскую обитель, заброшенную, когда центр города сместился. – Люди верят, что руины заселены джиннами, верно?

      – Именно. Когда я была младше, то любила здесь прятаться. И отсюда открывается прекрасный вид, – добавила она, глядя на россыпь коричневых куполов и минаретов на фоне сверкающего Нила.

      Али с трудом привстал, принимая сидячее положение.

      – Это да. – Но затем его лицо окрасилось печалью, стирая минутную беспечность, которой он недолго наслаждался. – Такой же вид на Дэвабад открывался с башни Цитадели, – тихо проронил он, проводя пальцами по разбитым кирпичам. – До сих пор трудно поверить, что ее нет. Цитадель так долго заменяла мне дом, и солдаты были мне как семья.

      Его слова разбередили и ее раны.

      – Я точно так же воспринимала лазарет и Низрин. И Джамшида, – добавила она, почувствовав укол вины.

      Джамшид был ей семьей, и Нари невольно вспомнила, как в свою последнюю ночь в Дэвабаде отказалась идти на поводу у Гасана, шантажировавшего ее жизнью брата. И если бы Гасан прожил на несколько часов дольше, он, возможно, исполнил бы свою угрозу – и убил Джамшида на глазах у Нари.

      И она была готова позволить этому случиться – она была готова на все ради спасения жизни джинна, сидящего рядом с ней, в надежде, что тот свергнет своего отца. Но пока она не спешила рассказывать об этом Али – едва ли они были готовы к этому разговору.

      – Может, Каве и предатель, но я уверен, что у него был план, как спасти своего сына, – сказал Али. Он изменился в лице. – Но когда Джамшид узнает о Мунтадире… они были очень близки.

      Пожалуйста, скажи ему, что я любил его. Скажи, что я сожалею, что не вступился за него раньше. Нари крепко зажмурилась. Она не хотела говорить на эти темы. Она справлялась с травмой, подавляя ее, задвигая подальше горе и гнев, которые в противном случае поглотили бы ее целиком.

      От ответа ее спас внезапный бой большого барабана. Али встрепенулся и потянулся к ханджару, висевшему у него на поясе.

      – Не дергайся, – успокоила Нари, опуская его руку. К барабанам уже присоединились звуки пения. – Свадьба, наверное. – Она высунулась из-за