Золотая империя. Шеннон А. Чакраборти

за все время, что я тебя знаю, ты никогда не делала ничего подобного. Ты говоришь о хирургии: люди годами учатся, чтобы овладеть этим искусством.

      Нари задумалась. На самом деле она разделяла его позицию: с Субхой они упражнялись на кокосах и дынях, но тем дело и кончилось, а вопреки хаосу, царившему в остальных сферах ее жизни, к врачеванию она всегда относилась с благоразумием, и годы работы в лазарете сделали ее только более осмотрительной. Когда тебе вверяют жизнь пациента, это большая ответственность и честь, к которой нельзя относиться легкомысленно.

      Но Нари также знала, с каким презрением относятся к людям, подобным этой семье. Крестьянам и мигрантам, девочкам без имени и матерям без денег, которыми можно завоевать благосклонность нерадивого лекаря.

      – У них нет времени слоняться по Каиру и молить хирургов сжалиться над ними, Якуб. Мальчик может умереть к рассвету. Я знаю достаточно, чтобы попытаться помочь.

      – А если ты потерпишь неудачу? – Он подошел ближе, понижая голос. – Нари, ты же знаешь, как здесь обстоят дела. Что-то случится с мальчиком у меня в аптеке, и его соседи придут за моей семьей. Они прогонят нас из этого района.

      Нари как ушатом ледяной воды окатило. Как здесь обстоят дела, она действительно знала, этот же страх преследовал ее и в Дэвабаде. Когда эмоции накалены до предела, границы, разделяющие их сообщества, становятся смертельно опасными.

      Она встретилась с ним взглядом:

      – Якуб, если ты откажешься, я пойму и не стану этого делать. Но ребенок умрет.

      Эмоции охватили его морщинистое лицо. Родители сидели по обе стороны от мальчика, мать прижимала руку сына к своей заплаканной щеке.

      Якуб посмотрел на них, борясь с нерешительностью.

      – Ты выбрала неподходящий момент, чтобы обзавестись совестью.

      – Это значит «да»?

      Он наградил ее мрачным взглядом:

      – Не убей его.

      – Сделаю все возможное. – Видя нерешительность в его глазах, Нари добавила: – Ты не мог бы заварить чаю для его родителей и не подпускать их слишком близко? Им лучше этого не видеть.

      Она вымыла руки с мылом. Вернулся Али и разложил инструменты на чистой скатерти.

      – Мой руки! – скомандовала Нари.

      Али бросил на нее встревоженный взгляд:

      – Зачем?

      – Будешь мне ассистировать. Чтобы управиться со сверлом, потребуется грубая сила. Давай. И мыла не жалей, – прикрикнула она, и он пробурчал что-то себе под нос.

      Напрягая память, чтобы вспомнить все, чему научила ее Субха, Нари отметила точку примерно на расстоянии ширины ладони за лбом мальчика, аккуратно сбрила там волосы и тщательно вымыла кожу с большим количеством мыла, после чего сделала аккуратный разрез на скальпе. Вытирая кровь, которая быстро выступала из раны, она отодвинула небольшой лоскут кожи, обнажая кость под ним.

      Али, стоя рядом с ней, пошатнулся.

      – О. Вот как это выглядит.

      – Дай чистую тряпку, – отозвалась Нари, убирая окровавленную. – Сверло.

      Али дрожащими руками протянул ей сверло. Нари ощутила тяжесть инструмента в своих