Водители. Анатолий Рыбаков

«Работа интереснее»… Наше дело: крути баранку, рви билеты, получай двугривенные.

      Валя молчала, и он добавил:

      – А потом, ведь ты учиться собиралась.

      Он прибег к этому аргументу только потому, что искал убедительных доказательств. А учиться? Пусть и не думает! Зачем ей? На жизнь он не заработает?!

      В окнах облисполкома на Советской улице еще горели огни. Прохожих на улице не было. За решетчатой изгородью городского сада светилась пустая веранда ресторана с голыми, без скатертей, столиками. Максимов смотрел на песчаные дорожки, и ему казалось, что сад наполнится сейчас шумом гуляющей толпы и в верхушках неподвижных деревьев задрожат звуки оркестра. Здесь проводил он вечера, встречался с девушками, которые его любили, и товарищами, которых растерял. Неужели он теряет и Валю?! Он искоса посмотрел на нее. Она была почти одного с ним роста. Волосы, спадающие на воротник куртки, казались черными. На самом деле они светло-каштановые, тонкие и волнистые.

      Что же произошло? Почему все разладилось? «Работа интереснее». Это ведь для отвода глаз. Из-за него уходит Валя с автобуса. А что он ей плохого сделал?

      Он заговорил с необычной для него горячностью. Разве она знает, что такое диспетчерский пункт на линии? Там такое бывает – ни за что в неприятность попадешь.

      И зачем ей работу менять, если она в институт поступает?

      – Тебя моя учеба интересует? Вот уж никогда не думала, – сказала вдруг Валя.

      Насупившись, он пробормотал:

      – Сама говорила, что учиться собираешься. Вот я и сказал.

      – Ах, если так… – ответила Валя.

      Они подошли к ее домику. Прощаясь, Максимов задержал Валину руку:

      – Постоим.

      Она прислонилась к ограде палисадника, устремив мимо Максимова безразличный взгляд.

      Раньше Максимов не знал неудач в любви – он никогда не добивался ее. Его чувства были ограничены понятиями: нравится, не нравится. Он не слишком увлекался в первом случае и никогда не горевал во втором. Снисходительная шутливость была его обычной манерой в обращении с девушками. Теперь впервые он убедился, что его присутствие кого-то тяготит.

      Сначала он решил прекратить бессмысленное ухаживание. «Это не про нас, нам что-нибудь попроще», – говорил он себе, укрепляясь в принятом решении. Но не мог порвать с Валей. И сейчас он не знал, что сказать ей. Он боялся и не хотел услышать ответ, который заранее предчувствовал.

      – О чем будем говорить? – спросила Валя, продолжая смотреть мимо Максимова.

      Он сказал:

      – Может, ты не хочешь, чтобы я тебя провожал?

      Она вскинула брови:

      – Это никому не запрещено.

      – Всякий может?

      – Всякий меня не провожает. – Она поморщилась. – И потом, знаешь, поздно уже. Спокойной ночи.

      – Ведь завтра опять в вечернюю.

      – Нет, пора.

      Она кивнула ему едва заметно, взбежала на крыльцо и скрылась за дверью.

      На следующее утро Максимов проснулся поздно. Спешить некуда: сегодня ему во вторую смену.

      Привычным движением он протянул руку к стулу, нащупал под одеждой часы.

      Половина