Водители. Анатолий Рыбаков

нечего делать Максимов рассматривал висевший на стене график выполнения плана.

      Среди автобусов его машина на третьем месте. По грузовым впереди опять Демин. Сто тысяч километров без ремонта отъездил. Передовик, мать честная!

      Из кабинета вышел механик Потапов.

      Максимов ткнул окурок в пепельницу и открыл дверь:

      – Разрешите?

      Поляков, стоявший у окна, повернулся и коротко ответил:

      – Заходите.

      Официальность этого ответа, без обычного «Петр Андреевич» или «товарищ Максимов», насторожила Максимова.

      – Почему вы не промыли машину? – спросил Поляков.

      Максимов сделал удивленное лицо.

      – Это когда же я ее не промыл?

      – Сегодня ночью.

      Максимов покачал головой:

      – Неужели не промыл?.. Вот штука-то! – Он улыбнулся широкой подкупающей улыбкой. – Моя вина, Михаил Григорьевич! Не пойму, как получилось. Приехал поздно, запарился.

      – Нет, вы рано приехали.

      Максимов развел руками:

      – Черт его знает, Михаил Григорьевич! Позабыл, наверно.

      – Нет, не забыли. Вы доложили механику, что промыли машину.

      Откуда Поляков узнал, что машина не промыта? Не может быть, чтоб сменщик доложил.

      Как бы отвечая на его вопрос, Поляков сказал:

      – Смазку произвели только утром. Машина опоздала с выходом на сорок минут.

      Вот в чем дело! Он забыл, что этой ночью по графику должна быть смазка. Понятно! Смазчик ткнулся к машине, увидел, что не промыта, и отложил смазку до прихода сменщика. Тот погнал машину на мойку, вот она и опоздала. О каждом опоздании докладывают директору. Паршиво получилось. Торопился Валю проводить.

      – Это уже третий случай, – сказал Поляков.

      Максимов попытался оправдаться: смазку он хотел сделать сам, сегодня ночью, вот вернется с линии.

      Поляков перебил его:

      – Машина моется немедленно по возвращении с рейса. Вы это знаете?

      – Как не знать! Не первый день на машине. Да вот так получилось. Виноват, значит.

      – Это третий случай, – внушительно повторил Поляков, – больше допускать нельзя.

      – Больше не будет, Михаил Григорьевич.

      – Надеюсь. Но с автобуса я вас вынужден снять. Примите грузовую машину.

      – Я на грузовую не согласен, Михаил Григорьевич. У меня первый класс.

      – О классе говорить не будем! Водитель первого класса не поставит в гараж пепромытую машину. Я не могу оставить лучший автобус в таких неряшливых руках. Идите и принимайте номер «24-26».

      Максимов перебирал в памяти грузовики. Чей это номер «24-26»? Зайцева, Никифорова, Копылова?.. Вдруг он вспомнил… Не может быть! Он посмотрел на Полякова:

      – «Колдун»?

      – Да,

      – На смех выставляете?!

      – Почему на смех? Машина как машина. Конечно, не новая, но у нас новых нет.

      – Не сяду я на «колдуна», – угрюмо проговорил Максимов, – лучше с базы увольте.

      – У меня нет оснований увольнять вас.

      –