Полное собрание рассказов. Владимир Набоков

потирая мертвые свои ручки.

      Одновременно кругом зазвенели голоса:

      – Изабель! Летучая Изабель!

      Керн вскинул голову. Она стремительно неслась по крутому скату. Мгновение – и он увидел: яркое лицо, блеск на ресницах. С легким свистом она скользнула по трамплину, взлетела, повисла в воздухе – распятая. А затем…

      Никто, конечно, не мог ожидать этого. Изабель на полном лету судорожно скорчилась и камнем упала, покатилась, колеся лыжами в снежных всплесках.

      Сразу скрыли ее из виду спины шарахнувшихся к ней людей. Керн, подняв плечи, медленно подошел. Ясно, как будто крупным почерком написанное, встало перед ним: месть, удар крыла.

      Швед и длинный господин в роговых очках наклонялись над Изабель. Господин в очках профессиональными движениями ощупывал неподвижное тело. Бормотал:

      – Не понимаю… Грудная клетка проломана…

      Приподнял ей голову. Мелькнуло мертвое, словно оголенное лицо.

      Керн повернулся, хрустнув каблуком, и крепко зашагал по направлению к гостинице. Рядом с ним семенил Монфиори, забегал вперед, заглядывал ему в глаза.

      – Я сейчас иду к себе наверх, – сказал Керн, стараясь проглотить, сдержать рыдающий смех. – Наверх… Если вы хотите пойти со мной…

      Смех подступил к горлу, заклокотал. Керн, как слепой, поднимался по лестнице. Монфиори поддерживал его робко и торопливо.

      Месть

I

      Остенде, каменная пристань, серый штранд, далекий ряд гостиниц медленно поворачивались, уплывали в бирюзовую муть осеннего дня.

      Профессор закутал ноги в клетчатый плед и со скрипом откинулся в парусиновый уют складного кресла. На чистой охряной палубе было людно, но тихо. Сдержанно ухали котлы.

      Молоденькая англичанка в шерстяных чулках бровью указала на профессора.

      – Похож на Шелдона, не правда ли? – обратилась она к брату, стоящему подле.

      Шелдон был комический актер, – лысый великан с круглым рыхлым лицом.

      – Он очень доволен морем… – тихо добавила англичанка. После чего она, к сожаленью, выпадает из моего рассказа.

      Брат ее, мешковатый рыжий студент, возвращающийся в свой университет – кончались летние каникулы, – вынул изо рта трубку и сказал:

      – Это наш биолог. Великолепный старик. Нужно мне поздороваться с ним.

      Он подошел к профессору. Тот поднял тяжелые веки. Узнал одного из худших и прилежнейших своих учеников.

      – Переход будет превосходен, – сказал студент, легко пожав большую холодную руку, поданную ему.

      – Я надеюсь, – отвечал профессор, пальцами поглаживая серую свою щеку. И повторил внушительно: – Да, я надеюсь.

      Студент скользнул глазами по двум чемоданам, стоящим рядом со складным креслом. Один был старый, степенный: как пятна птичьего помета на памятниках, белели на нем следы давнишних наклеек. Другой – совсем новый, оранжевый, с горящими замками, почему-то привлек внимание студента.

      – Позвольте, подниму