Ты маньячка, я маньяк, или А пес его знает. Людмила Милевская

пролетая мимо него.

      Она торопливо открыла дверцу автомобиля и усадила пса между передним и задним сиденьем. Достав из сумки свой свитер, она набросила его на собаку и строго-настрого наказала:

      – Знаю, жарко, но ты, бродяга, не шевелись, не дыши, и боже тебя упаси залаять.

      Пес покорно прилег, уложив облезлую голову на тонкие серые лапы. Из-под свитера Евдокии выглядывал только его черный нос.

      – Вот и умница, – похвалила она. – Все понимаешь. Смотри же, и впредь будь таким.

      Пес промолчал, даже не шелохнулся.

      «Может и пронесет?» – подумала Евдокия.

      Окрыленная, она села за руль и двинула с места машину. Поравнявшись с охранником, протянула в окошко талон оплаты – шлагбаум открылся. Мужа подобрала она на половине пути – он шел медленно, читая газету.

      – Ты обогнала меня? – удивился Лагутин и с надменным прищуром предположил: – Собачка опять не пришла на свидание.

      – И пришла, и барашка поела, – хохотнула в ответ Евдокия, перебираясь на пассажирское сидение и уступая руль мужу.

      – В чем же дело? – поддергивая штанины и присаживаясь на водительское кресло, спросил Лагутин.

      – Просто я все бегом. Хотела избавить тебя от похода в крутую гору. Видишь, успела к половине горы.

      – Ты у меня метеор, – похвалил он жену и спросил: – Ну что, все дела сделаны? Можно отправляться домой?

      Евдокия, радуясь, что номер ее удался, чмокнула мужа в щеку:

      – С богом, любимый! С богом!

      – С богом, – согласился он и, трогая с места машину, по-мальчишески закричал: – Ура-а! Наконец-то домой!

      Однако, выехав на трассу, Леонид Павлович утратил хорошее настроение. Он посмотрел на часы и недовольно проворчал:

      – Управились только к вечеру, а собирались – к обеду. И отдохнули не слишком, так себе. Ох уж, этот наш русский сервис.

      Евдокия на всякий случай икнула, испуганно оглянувшись – пес сомлел и сбросил с себя теплый свитер, но помалкивал, прядая ушами опасливо и настороженно.

      «Ой, что тут будет, если Леня его обнаружит», – подумала Евдокия.

      Она вздохнула, стараясь вызвать к себе сочувствие мужа снова икнула, и попросила:

      – Ленечка, не ругайся. Я так люблю когда у тебя хорошее настроение.

      – Хорошее настроение? – удивился Лагутин. – Да откуда же ему взяться? Ехали на двенадцать дней, а притащили целых пять чемоданов! А увозим уже семь и еще коробки, баулы…

      Речь его обрывая, зазвонил телефон Евдокии.

      – Вот, пожалуйста! – взорвался Лагутин и сам себе приказал: – Тебе, Леня, лучше заткнуться.

      – Ленечка, милый, – пропищала жена, – пожалуйста, разреши мне ответить.

      – Да кто запрещает тебе? Говори!

      Евдокия глянула на табло и сообщила:

      – Это Борис.

      Лагутин вздохнул с облегчением:

      – Хоть в чем-то мне повезло.

      К шурину он относился с симпатией и уважением: Боб не станет на каждом перекрестке трещать, что их в городе нету.

      Получив разрешение мужа, Евдокия легла ухом на трубку и радостно закричала:

      – Боб,