Крокодилова свадьба. Денис Лукьянов

паузы перед началом спектакля сделать это вслух – и списал все на художественную условность.

      Актер с тонкой бородкой клинышком смотрел куда-то вверх, пока дым становился все более и более зеленым. Потом мужчина резко повернулся и, смотря прямо в зал, начал свой монолог:

      – А что есть жизнь? Лишь рока легкие осколки, которые несутся вдаль, цепляя нас, уволакивая за собой в пустоту… О, что есть жизнь! Если бы я знал, что все закончится вот так, и буду стоять я здесь, удрученный, как некогда стоял мой дед и прадед! О горе мне, несчастному! Я слеп в душе, но лучше быть слепым глазами, не видя мрак тот, что как сон в двенадцатую ночь летит над миром…

      Шляпсу понравился кадр – светопарат щелкнул, зашипел, вспыхнул, а вверх вылетала струйка дыма, присоединившись к пиршеству задымления.

      Актер осекся и смерил глазами люминографа, стоявшего прямо у сцены. Потом откашлялся и продолжил:

      – …летит над мир грез и вечности. И не помешают мне все презренные демоны, и пусть хранит меня душа поэта! – худой актер уткнулся взглядом в Диафрагма, видимо решив морально продырявить, но люминограф был не бумажным и на такие фокусы не велся. Шляпс поймал взгляд и, чтобы вывести актера из себя еще больше, сделал новую люминку – нечего так выразительно смотреть с негодованием.

      Диафрагма толкнула в бок женщина, сидящая на первом ряду.

      – Можно потише! – зашипела она. – Все-таки, это гениальный спектакль! Переосмысление классического произведения на современный лад…

      – Какого конкретно произведения? – уточнил Диафрагм.

      – Всех сразу! В этом-то и прелесть. Заметьте, все начинается с конца – как интересно и, главное, держит интригу!

      – Готов поспорить, что этот парень будет мстить родному дядьке.

      – Тсс! Да помолчите вы! И перестаньте щелкать соей… щелкалкой

      – Обращайтесь к режиссеру, – фыркнул Шляпс. – Можно было подумать, прежде чем заказывать люминографа.

      – Ой, вы что, делаете эти самые картинки

      Диафрагм решил промолчать.

      – Надо будет обязательно обратиться к вам после представления. А сейчас помолчите и наслаждайтесь!

      – …не знаю, куда рок меня в итоге принесет! Но до того он нес меня сюда и только. Взирайте же на то, что было! – актер закончил монолог, полный глубинного, важного, но непонятного смысла, и легким движением руки сорвал с себя блестящий костюм – под ним оказался только голый торс. Потом мужчина встал на четвереньки и погрузился в дым, который своими несуществующими ручонками дотрагивался уже до колен актера.

      Загремела напряженная музыка – оркестр очень умело спрятался за сценой. Музыканты затрубили так громко, что по креслам прошлась легкая вибрация.

      А потом – началось шоу.

      Из умело спрятанных на сцене машин стали вырываться клубы дыма в форме черепов, которые зеркалами и магическими фонарями окрашивались в призрачно-зеленый. Оркестр буквально хрипел всеми духовыми инструментами, какими только можно было – сцена стала похожа на трухлявого мертвеца,