Гостеприимная вода. Всеволод Воробьёв

тёплые, и я отметил, что это мне приятно. Какое-то время обалдело сидел, не в силах осмыслить происшедшего. И вдруг услышал невдалеке голоса и увидел свет фонарика. Как я обрадовался! Сразу спало наваждение, я был уже не один. Сейчас подъедут мои товарищи, и мы разберемся во всём.

      – Ну, как делишки? – молвил Ушастый, подъезжая.

      – Какие тут к чёрту делишки, одни задвижки, – раздражённо ответил я, – А как у вас?

      – А у нас один бекас, это раз – продекламировал Игорёша, – В плёсе плещется плотва – это два, а в-четвертых, наша мама… – он помедлил – Чего это ты такую стрельбу во тьме устроил, я тебя спрашиваю, а?

      – Да вот, что-то плавало, плескалось, и стал стрелять, – пытался оправдаться я, – Может, утки какие…

      – Видишь, Лёнчик, у него что-то плавало и плескалось, – этаким театральным голосом продолжал наш предводитель, – И теперь его островное и пённое величество разрешает нам эти, учинённые им всплески отыскать. Я правильно понял?

      – Ну, да, – как-то неуверенно вышло у меня, – Сначала там, где маленькие островки. По воде заскользил луч фонаря, и лодка тронулась, удаляясь. Несколько минут было тихо, но в воздухе словно повисло какое-то напряжение.

      – Смотри, вот там – услышал я взволнованный Ленькин голос. Игорь ответил, но я не понял что, и они перешли на шёпот. Мне ничего не было слышно, только луч фонаря метался по воде.

      – Ну, пару плескунчиков мы отыскали, – опять в полный голос весело сообщил Игорёша, – Где ещё? А я и сам не знал где… Пришлось им обшарить весь плёс.

      – Всё, баста, – промолвил через некоторое время Игорь, – Твой водоём стерилен, как операционный стол, – он всегда любил замысловатые сравнения, – А какие всё же милые эти самые плескунчики, да, Леонид Борисович. Его «понесло». И чего это у нас с тобой ничего не плескалось?

      – Кончайте трёп, – я начал злиться, – Я замёрз, хочу есть и хочу стопку. Моим нервам сегодня нанесён большой урон!

      – А стопку, между прочим, хотят все, – включился в разговор Власов, – Но ты сегодня заслужил две. Нет, даже не две, а все четыре!

      Лодка мягко толкнулась в край моего островка. Сделав несколько осторожных шагов, я уже занёс одну ногу через борт, да так и остался в этой позе… Леонид включил фонарь и направил его на среднюю часть лодки. Там, на стланях, картинно, словно в натюрморте, были сложены четыре гуся гуменника и поверх них – «ответственный» за несостоявшуюся зорьку – крошечный, по сравнению с гусями, бекас. Их ибекас.

      Триумф мой, однако, длился недолго. Уже на следующее утро оба мои компаньона добыли по паре великолепных гусаков. Вместе с изменением погоды началась активная подвижка гусиных стай, отсиживающихся до этого где-нибудь на севере Ладоги или на знаменитых доможировских полях.

Рассказ – Стрельба во тьму

      Вниз по Ивине после ледохода

      «Гусиный» островок