Гостеприимная вода. Всеволод Воробьёв

нетронутый лес с глухарями и рябчиками, белыми грибами и поспевающей брусникой. Зато рыбалкой мы наслаждались. И, казалось, не будет конца нашему азарту и аппетиту.

      Борису Боброву пришла идея устроить соревнование по рыбной ловле. Условия – только на спиннинг, время – с утра до обеда. Борька считал себя опытным спиннингистом и жаждал первенства. Я тоже был не новичок и принял вызов. Мы посадили жён за вёсла и разъехались в разные стороны. Мне по жребию досталась лодка-найдёныш. Она была чуть полегче на ходу, но через каждые полчаса приходилось, оставив в покое спиннинг, работать пятьдесят минут ведром, стараясь не зацепить и не выплеснуть за борт уже пойманную рыбу. В тот раз я поставил рекорд. Ни до, ни после этого мне не приходилось ловить на блесну столько. Когда днём мы подъезжали к нашей стоянке, в лодке было по щиколотку воды, а в ней тёрлись о наши сапоги 27 щук и 22 окуня. Борис поймал на 12 хвостов меньше. Пришлось временно объявить запрет на любую рыбную ловлю. Но, как ни странно, у нас ничего не пропало! Наши молодые хозяйки проявили чудеса кулинарии, аппетит у всех был хороший, и ещё нам помог мой молодой охотничий пёс, карело-финская лайка по кличке Чок. Ему очень нравилась жареная рыба.

      Всё было прекрасно в той первой поездке. Даже лёгкая грусть расставания была скрашена необычным финальным эпизодом. Солидно нагруженные дарами леса и воды поднимались мы медленно по реке, прощаясь глазами и душой с этим необычным краем. Я уже тогда чувствовал, что стану его горячим поклонником на долгие годы. Сменившийся с вёсел Борис не удержался и спустил за борт блесну. Ну что ж, пусть последняя рыбина, если она захочет взять на «дорожку», поставит точку в этой замечательной эпопее. И рыбина взяла, подтягиваясь вначале легко и без рывков. Так ведёт себя обычно средняя щука. Окуни и мелкие щурята, более нервные и любыми способами стараются избавиться от крючка. Борька привычно и спокойно крутил рукоятку катушки. Наконец, метрах в пяти от лодки вода заволновалась, и показалась мощная голова и плавник. Да, это действительно была щука, но какая! Таких нам ловить ещё не приходилось. Рыбина тоже увидела нас. Она сделала такой рывок, что наша перегруженная посудина чуть не опрокинулась.

      – Стреляй! – закричал не своим голосом севший только что за вёсла Марк, – Она нас утопит! Я схватил ружьё и второпях выстрелил. Неудачно. Но когда она снова показалась на поверхности, я выстрелил ещё раз, точно в голову. Вода замутнела от крови, щука дёрнулась несколько раз и всплыла жёлтым брюхом кверху. Пока Борис осторожно подтягивал её к лодке, у него дрожали пальцы.

      В Кушлеге эта огромная рыбина произвела переполох. Смотреть её сбежались почти все жители деревни, особенно ребятишки. И тут я услышал чей-то возглас: – «Во, рыба-то какá дикáя»! Причём в слове дикая ударение было явно на втором слоге. Мы торжественно вручили щуку хозяйке лодки. Она обрадовалась, запричитала:

      – Ай, питеряки, ну, питеряки – каку шшуку добыли, да