Сны на ветру, или Плотоядное вино. Виктор Стасевич

он обвёл вокруг себя пальцем, показывая на потолок бывшей пивной, – за сходную цену, начинаете новый бизнес, а на наше поле больше ни ногой.

      – Хм… Заманчивое предложение, коллега, – Тарабаркин потянулся, положил ноги на другой пластиковый стул, глубоко затянулся сигаретой, выпустил дым и небрежно стряхнул на пол пепел. Потом продолжил: – Перейдём к конкретным делам: чем вы нам можете угрожать? Вот вчера приезжали барбарисовцы, они доходчиво объяснили, в какой ортопедический центр нам нужно будет обратиться после следующей встречи, ну а вы, чем можете подкрепить ваше предложение? Отделением гинекологии, неврологии?

      – Ох, эта дворовая шпана вечно крутится у нас под ногами, – поморщился человек из похоронного агентства. – Мы серьёзная организация, наши возможности в пределах города почти безграничны. Первоначально к вам заявятся ваши добрые друзья из пожарной инспекции, потом прибудут сэсовцы, они неожиданно найдут у вас вирусного таракана, потом появятся из прокуратуры, налоговой инспекции, подключим наших депутатов, не зря же мы им платим, ну а в довершении прибудет милиция, при особом желании можно ОМОН. Думаю, достаточно даже одного представителя из перечисленных служб, чтобы окончательно убедить вас в бесполезности совершать лишние телодвижения. Могу намекнуть, что мэр города очень к нам благосклонен. Да, при желании мы можем попросить ещё и какие-нибудь партии приложиться к вашему предприятию. Вы ведь даже не подумали, что перешли грань дозволенного, вы вошли в зону политики. Вы замахнулись не только на честный устоявшийся бизнес, но и на добропорядочных людей, которые территорию города уже давно поделили. Не стоит отказываться от нашего предложения, вот вам моя визитка, жду вашего решения, надеюсь больше с вами не встречаться, – неопределённое существо в сюртуке растворилось за дверью.

      – А вот оно меня напугало, опасный зверь, – задумчиво проговорил Драперович, откладывая расписанные ленты.

      – Правильно сказал Лев Давидович Троцкий: «Всякая революция делается для того, чтобы воры и проститутки стали философами и поэтами». Или занимались похоронным бизнесом, так что нас это не касается, – Видлен заметался вдоль выложенных венков, пока его не остановил Тарабаркин.

      – Цитатник, перестаньте бубнить и мельтешить, вы можете спугнуть мои мысли, а они сейчас наиболее востребованы, так как пытаются найти брешь в материальном.

      – После подобных посетителей нам впору обращаться за помощью к классикам, но тут без медиума не обойтись.

      – Так, идея неплохая, вы знаете, что бы по этому поводу сказал наш Ильич, думаю вот это: «Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни», – сосредоточенно выдал Видлен.

      – Это банально, тривиально, нужен другой выход, но я его пока не могу нащупать, – редко можно было увидеть столь серьёзного, почти озабоченного, Тарабаркина. Он бросил пластиковый стакан из-под кофе на пол, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и стал пожёвывать ус.

      Вскоре приехал Шансин,