Петербургский прозаик. Альманах №2. Альманах

же ты?» – Каюмба открыла глаза, услышав неясный скрежет.

      Она еще никогда не видела пришельцев так близко. Уродливые, непропорциональные, какие-то короткие… Их лица наполовину казались человеческими, наполовину звериными. Длинные плоские косы свисали с их яйцевидных голов.

      Двадцать-тридцать шагов отделяли ее от этой орды, приближавшейся к ней, как автомат, как зомби. Пришельцы почти одновременно ударяли своими посохами о землю. Гулкий звук был устрашающим. И казалось, даже земля содрогается под каждым таким массивным ударом.

      «Нужно бежать, бежать от них».

      Каюмба сорвалась с места с невиданной скоростью. Ее стройные ноги понесли ее, как пушинку, по мягкой траве. Она бежала настолько быстро, насколько могла. Пояс немного мешал ей, но снять его она не смогла бы при всем желании. Но что удивительно: она почувствовала, как он слегка приподнимает ее над землей. Она бежала, едва касаясь ногами земли.

      Оставив за собой равнину, Каюмба с легкостью кошки стала взбираться по склону горы Ампер. Она боялась даже оглянуться. Двигалась безошибочно, четко, быстро. Потребовалось немного времени, чтобы взобраться на гору. Ей повезло: она почти сразу отыскала щель-пещеру, про которую ей говорил Уманга. Ошибки быть не могло: по своим очертаниям это место напоминало сердце, до вершины рукой подать, внизу – водопад. Каюмба на секунду замерла, не решаясь туда войти. Что если там погибель? А может, все-таки спасение? Один шаг отделял ее от неизвестности. Она, прощаясь, посмотрела на Солнце:

      – Спаси!

      16

      – Думай, как жить, а не как умереть, – ответило Солнце.

      17

      Уманга не мог знать, что произошло. Странно как-то замолчали барабаны. Не слышно стало камнемётов, оборонявших крепостной вал. Стало подозрительно тихо, потом начал нарастать какой-то неясный ритмичный гул. Каким-то высшим чутьем, дающимся Воинам Посвященным, Уманга понял, как сейчас он нужен там, наверху.

      Он стал метаться в яме, не в силах больше тихо, мирно ждать, что произойдет дальше. Пытаясь пальцами уцепиться за земляные стены, он стал рваться наверх, как пойманный зверь из капкана, но яма, словно насмехаясь над ним, заглатывала Умангу в себя снова и снова.

      – Кто-нибудь! Кто-нибудь, помогите! Вы слышите меня? Мне нужно выбраться отсюда! Стража! Да где же вы? Лю-ди-и-и!!!

      Казалось, его крик должен был порвать тишину на многие километры. Но это только казалось. Его зов услышал только сокол. Он прилетел, посидел на краю ямы и, покрутив головой, без оглядки улетел в поднебесье.

      «Что же делать? Про меня забыли, – прошептал Уманга, – если меня не поведут к пропасти, как я стану героем?»

      18

      У входа в ущелье была статуя, сделанная из черного и белого оникса. Это был страж, сидящий на троне и вооруженный копьем. О нем-то и говорил Уманга: «Убьет молнией любого, кто хоть на секунду встанет перед ним». Каюмба стрелой метнулась мимо статуи в глубь ущелья, услышав огнеметный звук за спиной. Сама не ведая о том, она оставила своей ладонью красный отпечаток на стене, не заметив, что здесь таких