Прощай, Золотой лев!. Сьюзан Хинтон

Эмэндэмса был миллион братьев и сестер, в основном, младших. Они все были очень похожи, и забавно было встречать их вместе: сидит Эмэндэмс, а вокруг мельтешат четверо- пятеро его мелких двойников с угольно- черными волосами и большими серьезными глазами. Если б мне надо было быть нянькой день и ночь, я бы, наверное, спятил и прибил бы кого-нибудь из них, но Эмэндэмс никогда не выходил из себя.

      – Кэти, моя старшая сестра. Вы ее знаете.

      – Ага, помню ее,  – сказал я, хотя, по правде говоря, я ее особо не помнил.  – А где она была?

      – Училась в частной школе в прошлом году и этим летом. Она у моей тети жила. А теперь ей пришлось вернуться, потому что у нее деньги закончились. Она сама за всё это платила.

      – Умная она небось? – спросил я. Я не помнил, как она выглядит, никогда особо не обращал на нее внимания.  – Такая же умная, как ты?

      – Нет,  – сказал Эмэндэмс, не отрываясь от чтения. Он не выпендривался, а просто сказал правду. Он был очень честный.

      – Пошли в боулинг сыграем,  – предложил Марк. В аптеке не то чтобы бурлила жизнь. Завтра в школу, никого из наших не было.  – Пошли с нами, Эмэндэмс.

      Идти было далеко, и я в сотый раз подумал, как хорошо было бы иметь машину. Мне всюду приходилось ходить пешком. Как будто прочитав мои мысли, как он это частенько делал, Марк сказал: «Я мог бы угнать машину».

      – Это плохо,  – сказал Эмэндэмс.  – Брать то, что тебе не принадлежит.

      – Это не воровство,  – сказал Марк.  – Я просто одолжу ее.

      – Ага, конечно, только сейчас у тебя условный срок за «одалживание машин», так что это так себе идея,  – сказал я.

      Марк мог угнать что хочешь, он занимался этим с двенадцати лет – залезал в чужие машины и угонял. Он ни разу не попал в аварию, но однажды его все-таки поймали, так что теперь раз в неделю во время школьного обеда он должен был приходить к своему инспектору по делам несовершеннолетних и рассказывать, как он больше никогда в жизни не будет красть тачки. Поначалу я беспокоился, что они заберут Марка и отправят его в детский дом, потому что на самом деле он мне не брат, и семьи у него нет. Я беспокоился, что его закроют. А беспокоиться не стоило: Марку всегда удавалось выйти из любой переделки без проблем, без потерь, без переживаний.

      – О’кей,  – Марк пожал плечами.  – Не заводись, Брайон.

      – Брайон,  – вдруг сказал Эмэндэмс.  – А тебя в честь Лорда назвали?

      – Чего? – я подзавис. Я вначале не понял, что за лорда он имеет в виду.

      – В честь Лорда Брайона?

      Бедняга перепутал Байрона с Брайоном. Я решил не спорить.

      – Ага.

      – А был какой-то Лорд Брайон? – спросил Марк.  – Ого, круто,  – он помолчал.  – Наверное. А чем он вообще занимался-то?

      – Не при детях,  – ответил я.

      Эмэндэмс покачал головой.

      – Он стихи писал. Длинные старинные стихи. Тебе тоже надо писать стихи, просто чтобы продолжить традиции Брайонов.

      – А тебе надо держать рот на замке,  – ответил я,  – пока я не продолжил традиции бить умников в зубы.

      Эмэндэмс