Убивают не камни. Валерий Пушной

рук. Ее голос чуть дрожал, как будто она готова была всхлипнуть.

      – Не ври, коза, не валяй Ваньку, и не корчи передо мной пушистую ручную собачку! Предупреждаю! – медленно произнес он, как будто опутывал паутиной неявных угроз.

      Выбора у Шеховой не было. Не отвечать на его вопросы было опасно, но и отвечать также опасно. Продолжительность ее жизни зависела от того, как долго он не узнает этих ответов. И пока он не узнает их, он будет нуждаться в ней. Но если он получит ответы, она ему больше не будет нужна, тогда уже ничто не спасет ее. Вот в такие моменты понимаешь, что молчание – золото.

      – Ты все равно скажешь! – уверенно изрек Судоркин, будто услыхал ее мысли.

      – Я не знаю, – тихо повторила она.

      Вскочив со стула, он ударил ее по лицу.

      Отшатнувшись к спинке дивана, она вжалась в нее. Во взгляде застыло изумление, словно не понимала, как это он мог, как посмел ударить ее. Подняла руку, защищаясь.

      Схватив ее за эту руку, он оторвал от спинки, и снова ударил. Его лицо стало злым.

      И тогда она поджалась и изо всех сил, какие были у нее, ударила Судоркина ногами в живот, отталкивая от себя.

      Охнув от неожиданности, тот согнулся.

      Снова ударив его острыми каблуками босоножек, она угодила на этот раз в плечо. Не удержавшись на ногах, он качнулся и завалился, стукнувшись затылком о стену.

      По комнате разнеслась его безостановочная ругань.

      У двери звонко засмеялась Зинка.

      Вскочив, он схватил Шехову за горло:

      – Где гарнитур с алмазами?! Зачем ты приехала к Корозову?! – повторял эти слова, как заведенный и душил женщину, в ярости не видя, что она начинает задыхаться. А когда заметил, отпустил и ударил. Бил, пока она не перестала чувствовать его удары.

      – Хватит, Вольдемар, ты убьешь ее! – остановила Зинка, прижимаясь к дверному косяку.

      – Не суйся! – прохрипел он недовольно.

      – Я бы не совалась, если бы мне потом не пришлось прибирать за тобой, – бросила она, не двигаясь с места.

      – Приберешь, не переломишься! – отступая от вдовы, огрызнулся Судоркин.

      – Ни черта она не знает, Вольдемар! Я тоже подъезжала к ней, пытала, пока тебя не было!

      – Я же говорил тебе, не прикасайся к ней!

      – А зачем прикасаться? У меня свои подходы! Ты бы лучше узнал, кто убил ее мужика и кто Оксаночке черепушку проломил? Наверно, он и загреб гарнитурчик! – Зинка длинно вздохнула.

      Судоркин исподлобья посмотрел на неподвижное тело Шеховой, распростертое на диване:

      – Тогда откуда у нее перстень оказался?

      – Это я выясню. И про Корозова выясню. Ты только разреши. Дай я займусь ею! Но все же, мне кажется, она ни черта не знает, Вольдемар! – Зинка оторвала плечо от косяка.

      – Не уверен! Но ты все равно не тронь ее, я сам разберусь! И Найкова я найду, знаю, кто это, догадался.

      С любопытством глянув на Вольдемара, Зинка не поверила его словам. А он ухмыльнулся, сделал паузу, и уверенно назвал кличку:

      – Крыса!

      – Крыса? –