По тонкому льду. Георгий Брянцев

к потолку, как змий.

      – Нет, друже, не провоцируй меня. Я не мастер на розыгрыши и покупки. Да и зачем портить человеку кровь?

      – Был бы еще человек стоящий, – разочарованно протянул Дим-Димыч и махнул рукой.

      – Я скажу по-своему.

      – Как по-своему? – заинтересовался Дим-Димыч.

      Я снял трубку телефона, попросил соединить меня с Безродным и коротко сказал, что Чеботаревский освобожден.

      – Головотяпство! – крикнул Геннадий. – Кого выпустили? Чистейшей воды шпион…

      – Насчет головотяпства, – ответил я, – можете пожаловаться начальнику управления, который утвердил постановление.

      Безродный произнес что-то нечленораздельное и хлопнул трубкой.

      – Тоже неплохо, – заметил Дим-Димыч.

      Так закончилось дело по обвинению Кирилла Чеботаревского…

      А сейчас я подумал вот о чем: пишу о других – кого осуждаю, кого хвалю, а кто таков я? В самом деле: кто же я? Придется, видимо, сказать несколько слов о себе.

      Поговорка гласит: ответь, кто твой друг, и я скажу, кто ты.

      Мой лучший друг – Дим-Димыч. Но с чего же начинать рассказ о себе? Все-таки попробую.

      Меня зовут Андреем Михайловичем Трапезниковым. В детстве у меня не было особых радостей. Жизнь смотрела на меня исподлобья. Я могу составить длиннющий список обид на жизнь хотя бы за то, что она была мачехой моему отцу: он до революции отбыл шесть лет каторги за принадлежность к РСДРП; получил туберкулез и угас совсем молодым; за то, что она круто обходилась с матерью, которая всю жизнь проработала медсестрой, заразилась от больных брюшным тифом и умерла; за то, что она досрочно отозвала с этого света моего брата и сестру; за то, что она заставила меня с семи лет задуматься над тем, что такое хлеб насущный и как он добывается; за то, наконец, что она не наделила меня особыми талантами, а сделала обычным средним человеком. Да и мало ли еще за что! Но я не буду составлять список обид. Я не кляузник. Я не злопамятен. Я помню лишь те обиды, которые надо помнить, и забываю те, которые надо забыть.

      Чекист я, конечно, не выдающийся, но я способен работать без устали, точно хорошо отрегулированный и смазанный мотор, но выше занимаемой должности, в которой сижу уже четыре года, никак подняться не могу, хотя и стараюсь.

      У меня как будто нет особых пороков, дурных привычек. Я не пьяница и не обжора. Я не люблю карты и презираю азартные игры, кроме бильярда. В детстве я любил лото и считал его умнейшей игрой в мире. Со временем пересмотрел свой взгляд на лото и решил, что немного переоценил его значение. Я не бросаю на пол окурков. Умею пользоваться носовым платком. Не грызу ногтей.

      Кашляю в кулак. Женщин пропускаю всегда вперед. Кроме жены… Жена не в счет, она свой человек. Люблю ребятишек, животных, птиц, особенно лошадей и голубей. Я однолюб. Так, по крайней мере, утверждает Дим-Димыч. Возможно. До тридцать четвертого года я жил холостяком. Потом я сказал твердо: «Надо жениться» – и сразу почувствовал себя значительно лучше. Я женился на Лидии, которую знал до женитьбы три года. Я люблю ее и не изменю ей никогда. И не изменял.

      Если я скажу,