По тонкому льду. Георгий Брянцев

Работники органов государственной безопасности пекутся о трудоустройстве человека, отец которого репрессирован этими же органами!»

      Но ни меня, ни Дим-Димыча эта сторона вопроса ни в какой мере не волновала. Оба мы были глубоко убеждены, что поступаем правильно, что наши действия не порочат нас как коммунистов.

      К сожалению, наши хлопоты не увенчались успехом. Уж больно много оказалось в нашем городе работников сродни начальнику госпиталя.

      Не успела Оксана оправиться от одного несчастья, как на нее свалилось другое. В среду она позвонила мне и сообщила, что у дочери высокая температура, девочка бредит с самой ночи.

      – Доктора приглашала? – спросил я.

      Нет, доктора она не приглашала.

      – Жди дома, – предупредил я ее. – Привезу врача.

      Рабочий день только начался, меня ежеминутно мог вызвать начальник отдела или его заместитель, и отлучиться без разрешения было неудобно. Я позвонил Кочергину и попросил принять по личному делу. Обманывать его я не собирался и сказал, куда и зачем мне нужно поехать. Он не задал ни одного вопроса, вызвал гараж и потребовал к подъезду свою «эмку».

      – Поезжайте на машине, – сказал он.

      – Спасибо, товарищ капитан, – ответил я взволнованно. Откровенно говоря, поступок Кочергина меня тронул.

      Детский врач, за которым я отправился, работал в железнодорожной клинике, и мне предстояло пересечь почти весь город. Несмотря на торопливость и озабоченность, я по профессиональной привычке поглядывал через смотровое стекло на тротуары и фиксировал лица прохожих. Они мелькали, как на киноленте. Вдруг одно насторожило меня. Я всмотрелся и узнал доктора Хоботова. Он шел своей твердой походкой, большой и грузный, и ни на кого не обращал внимания. Я остановил машину и окликнул его. Зачем я это сделал, не знаю. Просто приятно было встретить человека, который оставил в душе хорошее воспоминание. О возможной помощи с его стороны даже не подумал. И вот совершенно неожиданно эта помощь пришла.

      Узнав о цели моей поездки, он вызвался сам посмотреть ребенка. Поглядел на часы, взвесил ему одному известные возможности и сказал:

      – Везите меня к ней… С живыми я тоже умею обращаться… Когда-то умел…

      Вот так я ввел в дом Оксаны Хоботова.

      Это было в среду.

      В четверг я у знал, что у дочери Оксаны температура снизилась до нормы.

      В пятницу она сообщила по телефону:

      – С Натуськой все в порядке… А я звоню с работы… Да-да… Я теперь секретарь суда Центрального района… Хоботов чудный человек. Расцелуйте его за меня. Это он помог мне устроиться. И судья здесь такой же чудный, как Хоботов…

      Я почувствовал, что душа Оксаны вновь обрела мужество.

      В этот же день она позвонила еще раз и пригласила на воскресенье на обед вместе с женой. Будут блины.

      Ага, блины! И я спросил Оксану:

      – Дим-Димыча зовешь?

      – Да-да. Будут он и Варя…

      О Дим-Димыче я спросил потому, что блины были его страстью. Он предпочитал их любому другому блюду. Но знала ли Оксана об этой слабости Дим-Димыча? Или тут случайное совпадение?

      И