Красный Лог. Юрий Штальбаум

но один отгадал – «намокнет».

      – Висит груша – нельзя скушать, – все варианты ответов Снегурка забраковала и выдала правильный: «Тетя Груша повесилась». Кто-то рассмеялся, кто-то не понял юмора, пожимая плечами, иные многозначительно кривясь хмыкнули, парторг Комиссарова слегка покачала головой, что означало «не одобряю». Игра продолжалась, а явного лидера все не было и она почему-то весело, даже задорно выдала: – «Зимой и летом одним цветом». Вариантов ответов было немало, но увы… Тогда она также задорно выпалила отгадку: – «КПСС»! Шум в зале постепенно стал затихать, многие с любопытством глядели на нее, будто сейчас впервые увидели.

      – Коммунистическая партия Советского Союза, – членораздельно уточнила она и еще добавила: – …зимой и летом… неужели непонятно? это ведь метафора, обобщение с юмором.

      Сиваков энергично хлопая покрасневшими глазами, обратился к окружению:

      – Это она про что сейчас? Она над кем смеется? Это ведь святое!

      – Пригласили в уважаемую организацию к приличным людям, а они как свиньи, с ногами на стол, – подхватила Комисарова.

      – Это вместо благодарности такие поганые шутки? Ах, вы культур-мультур недоё… е, нет, такие работнички идеологического фронта вредны и опасны, – прошипела Коновалова.

      – Меня в партию приняли в 1941 году под Смоленском, с достоинством произнес приглашенный ветеран, – до сих пор ношу партбилет и горжусь этим.

      – Тут люди в партии состоят по двадцать-тридцать лет, а они смешки, издевки… – сыпались комментарии, – сама наверное, комсомолка, а в комсомол-то ее принимала партия, в компании все сильнее нарастали патриотические настроения и негодования коммунистов, ветеранов и участников войны. Заведующая массовым отделом Зайцева – Снегурка была в смятении, даже растерянности, она не сознавала, что наступила на мину замедленного действия, она заигралась и упустила из виду фактор состава окружения, да она и не могла предположить, что веселые и приветливые люди так остро и болезненно воспримут безобидную, как ей казалось, новогоднюю шутку для взрослых.

      – Мне сразу не понравилась эта особа, весь вечер строит мужикам глазки, виляет кормой, так Снегурки себя не ведут, – негодовала Коновалова, – та – скромный и невинный персонаж, а эта прямо копытами стучит, мы таких знаем, – и опять брезгливая, надменная маска накрыла ее возбужденное лицо.

      – Я не совсем согласен с уважаемым профкомом, Снегурка нынче молодая и танцует прекрасно, вспомните сорокалетних теток в прошлые годы: ни петь, ни лаять, ни танцевать толком… Но один изъян все-таки есть, язычок бы ей следовало подрезать и хитро щурясь он осушил очередной бокал.

      Снегурка, пытаясь завершить свою программу вечера, попросила Деда играть «Маленькой елочке холодно…», тот проиграл первые аккорды, но на меха баяна легла чья-то тяжелая рука:

      – Не торопитесь артисты уходить, вашу загадку мы все-таки разгадали, вы оказались бессовестными гостями, оскорбившими