Трое в Стокгольме, не считая собаки. Марина Фрафьорд

асываемого им света различались голые стены незнакомой комнаты, скудная обстановка которой состояла из шкафа в углу и раковины на стене. На облицованном темной плиткой полу валялся свернутый кольцами шланг. В комнате не было окон, только неплотно прикрытая дверь.

      Она села, спустила ноги на пол и, помедлив, осторожно встала. В голове тут же загудело, комната поплыла перед глазами. Она подождала, пока пройдет головокружение, и шагнула к двери. Бесшумно открыв ее, очутилась в узком коридоре. Коридор слева заканчивался уличной дверью со стеклянной вставкой на уровне глаз. За стеклом было темно, свет исходил из открытой комнаты справа. Оттуда доносился звук шагов по деревянному полу и тихий скрип досок. В просвете дверного проема двигалась тень. Меняя очертания, тень скользила по стенам и полу, исчезая и появляясь снова.

      Туман в голове рассеивался, и отрывочные воспоминания, как пазлы, начали складываться в цельную картину последних событий. В груди неприятно защекотало, еще до конца не осознанный страх пополз по телу холодной волной. Не в силах оторвать взгляд от комнаты, она попятилась к выходу и уперлась спиной в дверное полотно. Быстро повернуть ключ в замочной скважине не получилось, руки предательски тряслись и не слушались. Наконец дверь распахнулась, впустив внутрь ночную прохладу.

      Перед домом начинался лес. Верхушки высоких деревьев выделялись на фоне звездного неба, а поросль между стволами в темноте выглядела, как непроходимая чаща. От порога до кромки леса было не более десятка метров открытого освещенного луной пространства. Она побежала изо всех сил, но тело казалось ватным, а движения медленными, как будто вокруг был не воздух, а вязкое желе.

      У ближайших деревьев начинались заросли папоротника. Под ковром его листьев было невозможно различить путь. Она споткнулась о камень, упала плашмя вперед, ударившись о землю. Превозмогая боль, приподнялась на локтях и оглянулась. В свете дверного проема появился темный силуэт человека. Человек на мгновение замер, а затем быстро двинулся вперед.

      Она прижалась к земле и затаила дыхание. Совсем близко прошелестели и стихли шаги. В наступившей тишине казалось слышно, как стучит ее сердце, и пульсирует кровь в висках, а еще еле уловимый мерный рокот, похожий на дыхание моря. Она осторожно приподняла голову, чтобы осмотреться. Внезапно острая вспышка боли пронзила мозг. Потом еще одна, и сознание заволокла густая пелена.

***

      Полная луна еще висела над заливом, отражаясь в водной глади серебристой дорожкой. Ее холодный свет опускался на поросшие лесом берега, проникал сквозь листву, ложился на поверхности, причудливо изменяя их контуры. Бледные ночные лучи освещали каменистый берег небольшой бухты и одинокий дом с причалом. Темные дощатые стены придавали строению заброшенный вид, но укатанная грунтовая дорога, проложенная через лес, и лодка у причала указывали на то, что это место обитаемо.

      Шли последние самые тихие часы ночи. Только легкий шелест волн, набегавших на камни, и ленивое хлюпанье воды о борта лодки нарушали тишину. В тени дома стоял человек. Он наблюдал за катером, который бросил якорь у противоположной стороны бухты. Бухта всегда была безлюдна, но накануне вечером случайные туристы остановились здесь на ночевку. Голоса на катере давно стихли, и он светлым пятном покачивался вблизи берега. Незваные гости, вероятно, спали, тем не менее оставался риск, что кто-то из них станет случайным свидетелем. Человек с досадой посмотрел на подготовленную к отплытию лодку, тихо выругался и скрылся в доме.

      Солнце еще не взошло и только угадывалось за горизонтом, когда у дома снова появилась темная фигура. Волоча громоздкий сверток по земле, человек подошел к стоявшей за углом машине, погрузил свою ношу в багажник и сел за руль. Автомобиль тихо тронулся с места и по лесной дороге выехал на пустынное шоссе.

      Трасса лежала вдоль берега, повторяя очертания береговой линии, делала плавный поворот. В этом месте залив сужался, образуя сильное приливное течение. Вода в утренние часы поднималась, подступала по бетонному ограждению к обочине и, напряженно урча, замедляла движение, готовясь к отливу.

      Автомобиль въехал на мост и остановился. Вода внизу была еще относительно спокойной, но скоро ее потоки хлынут в море, образуя бурлящие воронки, унося с собой многое, что скрывалось в глубине  залива. Водитель вышел из машины. Он огляделся, вытащил из багажника сверток и, с силой размахнувшись, перекинул его через парапет. Шум воды заглушил всплеск. Через мгновение автомобиль продолжил путь навстречу первым лучам нового дня.

      I

      Мобильный настойчиво вибрировал под стопкой бумаг на столе. Даша, не отрываясь от компьютера, нащупала телефонную трубку и поднесла её к уху.

      – Алло?

      – Хей-хей, – раздался из трубки голос Алинуси. – Хур морду? – нараспев с ударением на «о» сказала она.

      – Что? – переспросила Даша.

      – Я тебя по-шведски спросила: «Как дела?»

      – Ты шведским занялась?

      – Есть такое…

      – Новое хобби?

      – Типа того. Я послезавтра улетаю в Стокгольм.

      – Надолго?

      – Не