Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

—

      (об этом

       не пишут в газетах,

      песен об этом

       не слышно),

      но я видел сам однажды:

      ушел самолет на Викторию.

      Ушел самолет, покачиваясь.

      Ушел самолет,

      и крышка…

      Одиннадцать дней радисты

       усталых глаз не смыкали.

      Обшаривали пилоты

       каждый клочок земли.

      Людей,

       потерпевших бедствие,

      одиннадцать дней искали.

      А на двенадцатый

       утром

       радировали:

      «Нашли!»

      Нашли?

      Но тогда скажите,

       зачем же, кусая губы,

      начальник аэропорта

       не смотрит в глаза другим?

      Кому эти черные ленты?

      Зачем же оркестр из клуба

      в притихшем

       маленьком зале

      негромко играет гимн?..

      Упругий морозный воздух

       морзянка сечет на части,

      земля беспокойно вздрагивает,

      известием растревожена…

      И сообщают об этом

      женам одним

      да начальству.

      Женам —

       так, как приказано.

      Начальству —

       так, как положено…

      А в доме возле Арбата

      матери верили снам.

      Им снилась немая пустыня

       без края и без конца.

      Белесый сынишка штурмана

      проплакал в тот день допоздна

      под огромной картой Арктики

       в кабинете отца…

      По-прежнему шли самолеты

       трассой предельно трудной.

      По-прежнему

      долгим вьюгам

       никто не хотел сдаваться…

      И над молчаливыми льдами,

      над бесконечной тундрой

      висели на ниточках звезды,

      готовые

       оборваться.

      Летчики

      Экипажу полярного летчика А. Старова

      Грохали двери.

      Люди вносили

      в низкую комнату

       пар светло-синий.

      Только входили,

      только вступали,

      как заколдованные, засыпали…

      Спали пилоты.

      Механики спали.

      Спали

      как будто впервые с рожденья,

      спали

      с невиданным наслажденьем.

      Там, где попало.

      Там, где упали.

      За все предстоящие недосыпы

      спали на совесть.

       Взахлеб.

      Но не вдоволь…

      Утром

       они говорили:

       «Спасибо!» —

      и снова были к полету готовы.

      Снова ревели моторы призывно,

      мерно подрагивая от напряженья.

      Штурман в кабине

       привычным движеньем

      вешал над столиком карточку сына…

      Взвизгивали,

      бесновались метели.

      Черные тучи смертью грозили…

      Люди острили.

      Люди

       летели.

      Делали дело.

      Наград не просили.

      В жизни такой

       они толк понимали:

      только по крупной

      играя со смертью,

      шли на посадку —

      где бы сломали

      ногу

      даже