Путь на Амальтею. Далекая Радуга. Аркадий и Борис Стругацкие

что теперь все равно. Я мог бы и не думать об этом, но раз уж все равно…»

      Гулко хлопнул люк. Голос Быкова сказал:

      – Ну что, Михаил?

      – Заканчиваем первый виток, Алешенька. Упали на пятьсот километров.

      – Так… – Было слышно, как по полу пнули пластмассовыми осколками. – Так, значит. Связи с Амальтеей, конечно, нет.

      – Приемник молчит, – вздохнув, сказал Михаил Антонович. – Передатчик работает, но ведь здесь такие радиобури…

      – Что твои расчеты?

      – Я уже почти кончил, Алешенька. Получается так, что мы провалимся на шесть-семь мегаметров и там повиснем. Будем плавать, как говорит Володя. Давление огромное, но нас не раздавит, это ясно. Только будет очень тяжело – там сила тяжести два – два с половиной «же».

      – Угу, – сказал Быков. Он некоторое время молчал, затем сказал: – У тебя какая-нибудь идея есть?

      – Что?

      – Я говорю, у тебя какая-нибудь идея есть? Как отсюда выбраться?

      – Что ты, Алешенька! – Штурман говорил ласково, почти заискивающе. – Какие уж тут идеи! Это же Юпитер. Я как-то даже и не слыхал, чтобы отсюда… выбирались.

      Наступило долгое молчание. Жилин снова принялся работать, быстро и бесшумно. Потом Михаил Антонович вдруг сказал:

      – Ты не вспоминай о ней, Алешенька. Тут уж лучше не вспоминать, а то так гадко становится, право…

      – А я и не вспоминаю, – сказал Быков неприятным голосом. – И тебе, штурман, не советую. Иван! – заорал он.

      – Да? – откликнулся Жилин, заторопившись.

      – Ты все возишься?

      – Сейчас кончаю.

      Было слышно, как капитан идет к нему, пиная пластмассовые осколки.

      – Мусор, – бормотал он. – Кабак. Бедлам.

      Он вышел из-за кожуха и опустился рядом с Жилиным на корточки.

      – Сейчас кончаю, – повторил Жилин.

      – А ты не торопишься, бортинженер, – сказал Быков сердито.

      Он засопел и принялся вытаскивать из футляра запасные блоки. Жилин подвинулся немного, чтобы освободить ему место. Они оба были широкие и громадные, и им было немного тесно перед комбайном. Работали молча и быстро, и было слышно, как Михаил Антонович снова запустил вычислитель и замурлыкал.

      Когда сборка окончилась, Быков позвал:

      – Михаил, иди сюда.

      Он выпрямился и вытер пот со лба. Потом отодвинул ногой груду битых пластин и включил общий контроль. На экране комбайна вспыхнула трехмерная схема отражателя. Изображение медленно поворачивалось.

      – Ой-ёй-ёй, – сказал Михаил Антонович.

      Тик-тик-тик – поползла из вывода голубая лента записи.

      – А микропробоин мало, – негромко сказал Жилин.

      – Что микропробоины, – сказал Быков и нагнулся к самому экрану. – Вот где главная-то сволочь.

      Схема отражателя была окрашена в синий цвет. На синем белели рваные пятна. Это были места, где либо пробило слои мезовещества, либо разрушило систему