История Ханны, изменившей судьбу. Ханна Алатай

людей в этих многомиллионных толпах. Я часто замечала такую картину: мужчина и женщина сидят за одним столиком в кафе, но даже не смотрят друг на друга, держат в руках мобильные телефоны, отвлекаясь на звонки. Для чего они встретились, если им друг на друга до такой степени наплевать?

      Квартира, пусть и трехкомнатная, мне не нравилась. Разве можно сравнить клетку в многоквартирнике с собственным просторным домом, к которому прилегает сад?

      А эта постоянная толчея в метро, на переходах, на остановках?! Люди озлоблены, погружены в себя, толкаются, обижают друг друга… Впрочем, к счастью, я редко погружалась в пучину московских толп. Нас с младшей сестрой Таней возили на машине в школу и обратно. Это была еврейская школа № 1621 «Эц Хаим», расположенная в переулочке в районе Мясницкой. Считалось, что это обычное образовательное учреждение, куда принимали и нееврейских детей. Но, в отличие от прочих школ, там изучали иврит, Тору, отмечали иудейские праздники. В субботу школа была закрыта для посещения.

      Хоть я и критически относилась к москвичам, не знающим имен ближайших соседей, сама тоже не была ни с кем знакома. В семье осудили бы, обзаведись я подругами в доме или дворе. Зачем случайные знакомые «на стороне», когда есть семья, многочисленные родственники и круг своей общины? Меня окружали только одноклассницы, многие из которых были из таких же «правильных» религиозных семей.

      Вынужденную домашнюю изоляцию я компенсировала увлечением кулинарией. Уроки бабушки Берты пошли на пользу. Еще в пятилетнем возрасте я впервые самостоятельно пожарила котлеты и к пятнадцати годам уже была знатным поваром, знала большое количество рецептов, умело экспериментировала, интересовалась итальянской, французской кухней. Если бы меня, как в старые времена, выдали в это время замуж, супруг не стал бы воротить нос и жаловаться своей маме. Я была мастером, особенно в нашей восточно-еврейской кухне.

      Замечу, что в нашей национальной кухне вы не встретите блюд, повсеместно признанных еврейскими: форшмака, халы, фаршированной рыбы-фиш, цимеса. Столетия проживания рядом с иранцами, азербайджанцами не могли не сказаться на нашем столе. Поэтому в моем «репертуаре» и сейчас долма, разные виды плова, хоягушт из курицы, яиц и каштанов, пельмени-дюшпере. Есть и такие блюда, на приготовление которых уходит по три-четыре часа! А еще, благодаря бабушкиным урокам, я готовила очень вкусное варенье и делала исключительного вкуса соления. Вместе с сестрой мы пекли мучные сладости. Каждый день на нашем столе были блюда, приготовленные моими руками.

      Сделав уроки, я надевала фартук и шла к плите готовить. Это доставляло мне истинное удовольствие. Я что-то напевала в процессе творчества, разговаривала с продуктами, воображала, что делаю ужин не для родителей и брата с сестрой, а для своего мужа и детей.

      Настоящими событиями для меня были поездки в гости к маминым сестрам, давно уже жившим в Москве. Или «выход в свет» всей семьей – на свадьбы, дни рождения родственников. С таким выходом было связано и мое главное