Сова летит на север. Сергей Суханов

как обезьяна. Судя по курчавым волосам и горбатому носу – военнопленный колх. Он рычал, бросая на зрителей свирепые взгляды: казалось, сними с него оковы – начнет рвать окружающих голыми руками.

      Толпа встретила появление рабов свистом и улюлюканьем. Маклеры начали принимать ставки. Цепь со звоном упала в пыль. Бойцы сгрудились на вытоптанной площадке, потирая шеи, озираясь. Внезапно колх со всего плеча махнул рукой, и стоявший рядом с ним человек упал как подкошенный.

      Моряк из-за ограждения ткнул гиганта древком копья в спину, чтобы отвлечь. Тот обернулся, схватился за жерди ограждения, затряс. Забор заходил ходуном, но опорные столбы выдержали. Толпа скандировала: «Колх! Колх!»

      Рабы тянули время, драться им явно не хотелось. Тогда делосцы с бранью пустили в ход копья. Несчастные старались увернуться, зверея от боли и крови.

      Первым драку начал гигант. Схватив еще одного соседа за плечи, ударил лбом в лицо. Тот рухнул на землю. Остальные отшатнулись. В загон ворвался моряк с топором. Отрубив валявшемуся в грязи рабу голову, он схватил ее за волосы и поднял над собой.

      По толпе прокатился вопль восторга. И вот тогда началось! Рабы пинали друг друга ногами, ломали пальцы, душили.

      Вот самосец повалил спартанца на землю, выворачивает руку. Тот орет, старается вырваться.

      Македонянин бьет лежащего мегарца кулаком по лицу, превращая его в кровавое месиво.

      Кариец засунул эгинцу в рот пальцы и рванул так, что тот потерял сознание от боли. Победитель с воплями скачет у него на груди.

      Когда всеобщая свалка закончилась, загон был завален телами. Одни бойцы лежали без движения, другие пытались отползти к краю площадки. Только двое продолжали драться.

      Худощавый жилистый раб с фракийским чубом уворачивался от колха. Вот он поднырнул сопернику под руку, запрыгнул сзади, обхватил ногами и начал пальцами давить на глаза. Взвыв, гигант повалился на спину. От удара о землю фракиец вроде бы замер, но, только колх начал подниматься, обвил его словно лиана. Тот закричал, почувствовав, как зубы соперника впились в шею. Рывок головы, еще один – и из разорванной артерии ударила ярко-алая струя.

      Колх закатил зрачки, по телу прошла судорога. Он затих.

      Фракиец встал: страшный, перепачканный грязью и овечьим пометом, рот в крови – словно не знающий жалости вампир ночи Эмпус.

      К нему подбежал моряк.

      – Сука! Зачем ты его убил? Только я решаю, кому из вас жить, а кому – нет!

      Он замахнулся плетью. Удар ожег плечо. Обессилевший фракиец упал на колени, закрылся рукой.

      Делосец продолжал орать:

      – Ты должен мне сто драхм! Денег нет – пятьдесят ударов плетью! Тварь!

      Внезапно кто-то схватил делосца за кисть.

      «Что за…» – моряк резко обернулся на наглеца, но, узнав Перикла, закрыл рот.

      Первый стратег не отпускал руку.

      – Ударишь еще раз – и отправишься в тюрьму. Покажи разрешение демарха[48] на проведение боев. Нет? И налог не уплачен?

      Заметив,

48

Демарх – управляющий демом, самой мелкой административной единицей в Древней Аттике.