Сова летит на север. Сергей Суханов

[15], торгуют как хотят и с кем хотят. Сбивают цены на зерно.

      – Так и в Синопе живут милетяне, – эсимнет сделал вид, что сомневается. – Что ж зерно-то им не продать. Тем более что мы у них железо покупаем. Из Византия возим золото и медь. Не знаю… Может, вам с Херсонесом Таврическим[16] или с Феодосией договориться? Но тогда надо плыть в Гераклею Понтийскую[17]. Мы в ее дела не суемся.

      Эпитроп вздохнул.

      – Так-то оно так… Только пахотные земли лежат к востоку от Феодосии, поэтому больше, чем Пантикапей, зерна никто не сможет дать… – безнадежно махнул рукой. – Ну, с тобой не выйдет, поплывем в Гераклею.

      – Ты погоди, не горячись, – осадил гостя Кизик. – Я своего последнего слова еще не сказал.

      Ему показалось подозрительным, что эпитроп ни разу не упомянул Кепы – город по ту сторону Боспора, расположенный в устье Антикита[18]. Тоже милетская колония, хотя сейчас всем заправляют синды[19]. Не ровен час, послы отправятся в гости к Даиферну. Тогда жди беды: ударят по рукам. Придется снова ввязываться в войну, а иначе никак – синдам спуску давать нельзя. Зерна у них навалом, хотя торговый флот слабоват. Но у Милета флот есть.

      От ощущения опасности эсимнет даже протрезвел.

      «Так… – лихорадочно думал он, – что делать?»

      Пожевав губами, примирительно заговорил:

      – Хорошо, и вы, и мы – дети Аполлона. Я принесу в жертву козла, пусть Светоносный явит свою волю гиероскопам[20]. Тогда и поговорим.

      Он махнул рабам, чтобы несли жаркое. От костров уже доносился аромат сдобренной соусами рыбы.

      К вечеру сторговались на трех драхмах. Кизик знал, что стоимость пшеницы в Пирее[21] доходит до шести драхм за медимн. Эсимнет потирал руки: афинянам такую цену не задерешь, у них Сицилия под боком. Так еще и о поставках соленой рыбы договорились. Зря, что ли, он послов белужиной кормил!

      Часть платы милетяне внесут тканями. Эпитроп обещал прислать зерновозы к началу месяца пианэпсиона[22], когда зерновые ямы боспорян будут забиты пшеницей и ячменем до отказа. Тем более что с мемактериона[23] навигация по Понту закрывается. Как они будут улаживать дела с пиратами и проходить афинские заставы Пропонтиды – не его дело. А то, что половину рыбных запасов он покупает у меотов в Танаисе[24], а половину зерновых запасов – у синдов в Фанагории[25] и Кепах, милетянам знать не полагается.

* * *

      Династ одрисов[26] Ситалк хмуро смотрел на стоящего перед ним человека.

      Спарадок – родной брат… Изменник и самозванец! Отцу он казался слабым, безвольным. Выездке и поединкам предпочитал книги греческих философов. На празднике весенних Дионисий стыдно было даже выпускать его на скачки.

      Не в таком царе нуждались одрисы.

      Переворот после смерти Тереса прошел гладко, без особой крови. Ситалк сделал свергнутого с престола брата царем дружественных бизалтов. Выходит – пожалел, понадеявшись, что тот будет жить на Стримоне[27],

16

Херсонес Таврический – колония гераклеитов, совр. Севастополь.

17

Гераклея Понтийская – колония мегарцев, совр. г. Карадениз Эрегли в Турции.

18

Антикит – совр. р. Кубань, которая когда-то впадала в Таманский залив.

19

Синды – кавказоязычная народность, заселявшая в древности территорию Таманского полуострова и Краснодарского края.

20

Гиероскоп – лат. гаруспик, гадатель по внутренностям животного.

21

Пирей – порт в Греции в составе Больших Афин.

22

Пианэпсион – месяц древнегреческого календаря, соответствует октябрю – ноябрю.

23

Мемактерион – ноябрь-декабрь.

24

Танаис – город меотов в дельте реки Танаис (совр. река Дон).

25

Фанагория – колония теосцев на южном берегу Таманского залива, недалеко от Кеп.

26

Одрисы – фракийское племя.

27

Стримон – совр. река Струма.