Сова летит на север. Сергей Суханов

каменистый грунт акинаком, чтобы извлечь из-под идола завернутый в промасленную тряпку арибалл[41]. В шалаше выдернул из сосуда пробку, зачерпнул густую мазь пальцами. Вдохнул резковатый, но приятный запах – ядреная! – отец сделал из трав и кореньев.

      Намазав другу рану, залепил подорожником.

      Вскоре Токсис заснул, задышал ровно.

      Ночью разразилась гроза.

      Хррр! Снаружи раздался жуткий треск, и в шалаш сквозь ветки ударил яркий свет. Орпата вскочил. На лице Табити играли отблески зарниц, отчего казалось, что она зловеще улыбается. Священная расселина дымилась, а вокруг разливалось розоватое сияние.

      Он снова улегся, не спуская глаз с капища. Если богине угодно так проявлять свою мощь – пусть, жреца лишь охватывает благоговение.

      На рассвете Орпата приступил к обряду.

      Первым делом разжег священный костер возле идола Табити. Вскоре по склону пополз запах жареной конины. Он не боялся, что тавры заметят дым: в таком тумане его не видно. Куски мяса разложил на жертвенных валунах. Затем сунул в огонь буковые прутья. Сделав надрез на ладони, размазал кровь по лицу богини. Поцеловал холодный серый камень.

      Пробормотал:

      – Прости, что в этот раз без человеческой жертвы. Ты знаешь, мы еле ушли. Но я обещаю вернуться и принести то, что питает твое чрево.

      Он уселся на землю. Начал наматывать кору на пальцы, бормоча вполголоса гимны. Сгибал и разгибал полоски, раскладывал их на ладонях, снова наматывал. Потом упал лицом вниз, вытянув руки перед собой.

      Наконец, поднялся.

      Глава 1

      Год архонта Феодора, весна

      Афины, Боспор

      1

      Первый стратег Перикл возвращался из Мунихия усталым, но довольным. Утром он объехал причалы вместе с пританами[42]: расспрашивал моряков, осматривал только что спущенные на воду триеры[43], заглянул в эмпорий[44], чтобы проверить качество закупленного для флота зерна.

      Потом участвовал в открытии Антестерий – весеннего праздника цветов и винных застолий в честь Диониса. Лично возложил венок к вырубленному в скалах алтарю божества и вышиб пробку из бочки с ритуальным вином.

      После освящения кораблей, конкурса хорегов в театре, а также совместной трапезы со жрецами и знатью, заметно отяжелевший политик отправился домой. Лишь пообещал эпимелетам[45] прислать горшки с вареными овощами для жертвоприношения Гермесу в последний день торжеств – день памяти мертвых.

      Перикл считал, что пожилому человеку не место среди ряженых на массовой ночной пьянке. Прошли те времена, когда он не вылезал с дружеских пирушек. Теперь ему были милее тихие вечера наедине с молодой женой – милетянкой Аспасией.

      Он представил себе: оба сидят в саду, слушая соловья, она обнимает его за плечи, ее ладонь в его ладони, ноги приятно обдувает теплый воздух жаровни – и улыбнулся.

      «А как она читает Гомера! Ммм…»

      Чтобы сократить путь, Первый стратег решил

41

Арибалл – небольшой круглый сосуд для ароматических масел.

42

Пританы – члены одного из десяти комитетов афинского Совета пятисот, решающих поочередно в течение года текущие государственные вопросы.

43

Триера – лат. трирема, боевой трехрядный весельный корабль.

44

Эмпорий – торговый склад.

45

Эпимелет – надзиратель за гаванью.