Путь магии и сердца. Анна Гаврилова

мы оба принадлежим, подобное поведение не принято. И не прощается, кстати.

      – Сбежала, а дальше?

      – Мы на тот момент в столице жили, – пояснила я. – Так что… наняла экипаж, добралась до резиденции Ордена, а потом… пробралась в кабинет архимага и устроила показательное выступление.

      – Щит слепила?

      Я помотала головой, отпила из бокала.

      – Истерику устроила. Со слезами, криками и всем остальным.

      Боевик расплылся в улыбке. Не издевательской, а какой-то… очень тёплой, очень понимающей.

      – Неужели сработало?

      – Как видишь, – усмехнулась я.

      Тот день был тяжёлым и знаковым. Я действительно рыдала в кабинете архимага Центруса, а глава Ордена рассеянно подавал салфетки и даже не пытался успокоить. Зато когда в кабинет ворвался отец – это через час или два случилось. – такой разнос моему родителю устроил, что вспомнить страшно.

      Господин Форан, первый министр Верилии, краснел и, кажется, впервые не знал что ответить.

      Правда, в академию отдал вовсе не потому, что испугался отповеди. Просто Центрус доходчиво объяснил: иначе не выживу. Магический дар моего уровня может быть опасен, если не приручить, если не научить меня им управлять.

      Мне тогда восемь было…

      – Но дорога в Орден тебе заказана, – заключил Кир. – Разве что снова сбежишь.

      Я лукавить не стала, скрытничать тоже.

      – Не сбегу. После академии я буду жить как положено, ни шага в сторону не сделаю.

      – То есть жених действительно есть? – спросил боевик.

      – Конечно.

      Кир сделал большой глоток, сказал:

      – Непросто тебе.

      – А тебе легко? – это не вопрос был, вернее… вопрос риторический.

      – Что, неужели заметно?

      Я промолчала.

      В среде магов не принято кичиться титулами, здесь имеет значение только уровень дара и мастерство. Мы даже имя рода называть не обязаны. Здесь аристократы и простолюдины на равных, хотя первым учиться всё-таки легче – иной уровень воспитания, изначальных знаний, достатка.

      Зато вторые не обязаны уходить со службы только потому, что того требует долг перед семьёй. Вторых не принуждают работать на тайную канцелярию и куда реже приписывают к государственным ведомствам и министерствам. Вторые свободны, а первые… надёжны, что ли. Надёжны с точки зрения власти, разумеется.

      Не знаю, как другие, а я печать долга на лице Кирстена увидела сразу. И поверила ему потому, что синеглазый боевик – ягодка с того же поля, что и я.

      – По окончании академии я буду вынужден заниматься делами семьи, – признался Кир, делая новый глоток. – Это последний год моей свободы.

      И снова не могу сдержать улыбку. Конечно, это не моё дело, но…

      – Ты как-то странно этой свободой пользуешься.

      Боевик глянул вопросительно, а я не постеснялась пояснить:

      – Даяна, Лим, Карас. И они точно не единственные, кто в твою сторону смотрит.

      Кирстен шумно вздохнул и закатил глаза.

      – И ты туда же? – делано возмутился