Игра на вылет. Игорь Кохановский

окрашивает серость дней

      в краски, лёгкие, словно праздность,

      и в ярчайшие, как юбилей.

      Это вы, моя ненаглядная,

      незабвенная счастья мадам

      подарили мне…

      Жизнь нескладную

      свою

      брошу к вашим ногам…

      Сорок четыре года…

      Вы так внезапно ушли

      из жизни,

      что кода ухода

      печальная,

      где-то вдали

      всё длится, особо ночами,

      когда, уняв слёз поток,

      меня заточает отчаянье

      в свой болевой уголок…

      Я плакал почти две недели,

      потом слёз иссяк запас,

      но жуткое чувство потери

      обворожительной вас

      меня не отпустит, пожалуй,

      и до скончания дней,

      и неодолимая жалость

      к вам

      станет сутью моей…

      И неудержимость стона,

      что вырвется вдруг из груди,

      да слеза навернётся невольно,

      ёкнут болью, что не позади,

      что и впредь эта боль мне скажет —

      такие, как наши, года,

      неутолимые жаждой

      встреч,

      быть могут лишь однажды,

      повтор их не мыслим даже,

      а память о них – навсегда…

15–16.08.2020

      Замять памяти

      Владимиру Высоцкому

      Снежная замять

      дробится и колется…

Сергей Есенин

      Снегом не разжившийся январь

      слякотью асфальт желает маять…

      Я смотрю на новый календарь

      и на дату, что запала в память.

      Эта дата – и Татьянин день,

      и рожденья моего дружочка,

      да простят мне сантиментов тень

      ради незабвенного Васёчка —

      так со школы, в дружбе утвердясь,

      называли мы друг друга в шутку,

      ибо стали запросто вась-вась

      сразу и отнюдь не на минутку.

      Проснулась задремавшая метель —

      белая, шикующая замять,

      и, былого вспомнив канитель,

      на меня с улыбкой смотрит память.

      С ней устрою нынче рандеву,

      свидетельницей незабытой были,

      и вновь увижу, словно наяву,

      какими с другом мы когда-то были.

      Промелькнувших, незабвенных лет

      замять памяти отчаянно дробится

      на всех тех, кого уж с нами нет,

      словно колется, их воскрешая лица.

      В день такой пристало вспоминать

      только всё хорошее, вестимо.

      Но не сходит что-то благодать

      в душу… Почему – необъяснимо…

      Видимо, уж больно далеко

      время то, беспечное, как юность,

      где жилось и думалось легко,

      и где жизнь не мчалась, а тянулась

      и таким манила впереди

      замыслом, рисковым и туманным,

      что теперь, когда всё позади,

      замысел не выглядит обманом.

      Вот опять в твой день рожденья, друг,

      начинают все телеканалы,

      впав как в недержания недуг,

      восхваленья