Еретическое путешествие к точке невозврата. Михаил Крюков

должен не спать. И в полночь дежурить будем мы с Котом.

      – А лошади? – спросил Карл. – Может, мне пойти спать к лошадям?

      – Лошади в безопасности, – ответила Ута. – Нечисть боится лошадиного духа, а людей я постараюсь защитить. Когда вы уляжетесь, я нанесу под окном и дверью защитные руны. Но до восхода солнца никто не должен выходить из комнаты, так что если кому надо во двор, идите сейчас!

      Огонь в очаге способен сделать уютным даже самое неприглядное помещение, вот и здесь ободранные стены с пятнами плесени скрыла тень, а в круге света остался стол и лица сидящих за ним людей. Кот забрался на колени к Уте, потоптался, свернулся клубком и сонно замурлыкал.

      – Скажи, почтенный гном, а как всё-таки получилось, что ты оказался связанным в кладовке придорожного трактира? – просил Вольфгер.

      – Это долгая и не очень-то весёлая история, – проворчал гном. – Но поскольку я обязан вам жизнью, и нам предстоит ещё долго путешествовать вместе, мне, наверное, стоит всё рассказать.

      – Если не хочешь, – возразил Вольфгер, – тебя никто не заставляет. Молчать твоё право.

      – Да нет, – отмахнулся гном, – ничего недостойного или постыдного в моём рассказе нет, мне скрывать нечего, хотя, конечно, радости эти воспоминания не доставляют.

      Он помолчал, водя пальцем по лужице пива, натёкшей из-под крана бочонка, потом вздохнул и сказал:

      – Дело в том, судари мои, что я философ.

      – Вот как, – поразился Вольфгер, – философ?! И какой же, позволь узнать, философской школы ты придерживаешься? Аристотеля? А может, киников?

      – Ты не понял, – мягко прервала барона Ута. – Почтенный гном имел в виду, что он занимался поисками философского камня. Не так ли? – спросила она, повернувшись к гному.

      – Ты совершенно права, госпожа! – надулся гном. – И я не какой-нибудь там суфлёр[27]! Я философ!

      – А-а-а, – протянул Вольфгер, – так ты искал способ получить искусственное золото… Понятно.

      – Ну да, благородный господин, и золото, – сварливо сказал Рупрехт. – Потому что без золота ещё никто жить не научился. Но золото не главное, золото можно заработать по-разному. А вот философский камень совсем другое дело!

      Маленькие глазки гнома разгорелись, он говорил во весь голос, ёрзая на своём месте.

      – Великий Творец создал мир из чистых первоначальных элементов, но потом дьявол отравил их. Благородные металлы превратились в обычные, неблагородные, то же произошло и с другими элементами. В мир пришли болезни и смерть. Если бы удалось найти философский камень, можно было бы попробовать провести великое делание, выполнить обратную трансмутацию, получить из отравленного свинца чистое золото. Это свидетельствовало бы о том, что найден истинный философский камень, понимаете? И тогда из мира удалось бы изгнать болезни и смерть, вот моя истинная цель! Не для себя, для всего живущего!

      – Вот оно что… Желая изгнать из мира смерть, ты, гном, взялся спорить с самим господом, – задумчиво сказал

27

Суфлёр (от фр. «Souffle» – дуть, раздувать). Так называли подмастерьев алхимиков, раздувавших меха алхимических горнов, не понимая сути опытов своих хозяев, в переносном смысле – шарлатан.