Модель. Николай Удальцов

о том, что живопись – самое коммуникабельное из искусств.

      Я так и не понял – откуда появилась эта девушка? Она явилась словно ниоткуда, и мне ничего не оставалось, как дать ее появлению осмысленное определение – она возникла напрямик.

      И было совершенно очевидно, что она была из того поколения, которое было счастливо уже потому, что еще не придумало себе повода быть несчастным…

      …Красота этой девушки была ее рекомендацией, и я довольно опрометчиво доверился ей.

      Не скажу, что она была именно Клаудиа Кардинале, но из того же района – точно.

      А того, что эта девушка вывернет меня наружу и отношения с ней выйдут веселыми до валидола, я в тот момент еще не знал и безответственно отнесся к ее появлению, считая это появление едва ли не самим разумеющимся.

      Мне сразу понравилось в этой девушке все, тем более что, подойдя ко мне и позабыв про «Здравствуйте», она спросила:

      – Я – красивая?

      – Да, – улыбнулся я, почему-то поверив в то, что передо мной не кривляка, а просто девушка.

      А такое, что я доверялся первому впечатлению и оно меня не обманывало, со мной в жизни уже несколько раз случалось.

      Так что, если бы это случилось еще раз, я бы не слишком сильно удивился.

      А то, что у красоты только один по-настоящему серьезный враг – личное знакомство, мне почему-то в голову не пришло…

      – … Только не забывайте о том, скольких мужчин погубила женская красота, – улыбаясь, но делая это как-то очень серьезно, проговорила девушка.

      И мне показалось, что в иной ситуации она еще и погрозила бы мне пальчиком, как это делают строгие воспитатели в детских садах, когда указывают на что-то своим подопечным.

      Но так как под детсадника я не подходил ни по каким параметрам, девушка ограничилась просто улыбкой.

      И тогда мне пришлось сделать то, что я, на свою голову, делаю слишком редко – не промолчать на известную мне тему.

      Хотя, по сути, я просто вздохнул:

      – Но сколько мужчин еще только мечтает об этом.

      – Пространственно, – прошептала девушка, и я не понял: похвалили она мое заявление или поругала…

      – …А это вы написали эти картины? – моя новая знакомая обвела взглядом то, что висело на стенах, сделав полуоборот на носочках; и я не стал отнекиваться и честно признался:

      – Да.

      – А вы – гениальный? – спросила она; и я мог бы ответить: «Еще бы…», но в девушке было что-то то ли серьезное, то ли искреннее, так что ее вопрос заставил меня задуматься:

      – Не знаю.

      Но, во всяком случае, ругают меня теми же словами, какими ругали Рембрандта, Гойю, Ван Гога, Левитана и Малевича.

      – Да, – попыталась посочувствовать мне девушка. – Очень много людей неблагодарных.

      – Не переживай, – ответил я девушке.

      А потом пояснил свою мысль:

      – Для того чтобы было много неблагодарных, прежде всего нужно много людей, которых было бы за что благодарить.

      – Вы занимаетесь культурой? – спросила она, скорее ставя галочку в кондуите своей памяти,