Модель. Николай Удальцов

в том, что на свете нет ничего, кроме лжи, и на тех, кто понял, что на свете ничего не может быть, кроме правды.

      Их поколение могло сделать только одну ошибку – начать разговаривать со всеми людьми подряд как с умными.

      Впрочем, это даже не ошибка.

      Это просто отсутствие опыта…

      …Потом, через много дней, когда картина была уже давно написана, я, не помню, по какому поводу, вспомнил наш разговор со Златой о Боге и рассказал об этом Грише Керчину; и он поиронизировал:

      – Ты бы еще о смертных грехах с ней поговорил.

      – Это было ни к чему, – ответил я.

      – Почему?

      – Потому что в ней не было главного смертного греха.

      Смертного греха, не упомянутого в Писании.

      – Какого?

      – Равнодушия…

      …Но наш разговор о неведомом завершился не просто.

      Девочка приоткрыла губки и, проведя пальчиком по подбородку, высказала совсем не новую мысль:

      – Н-да… В мире очень много непонятного для людей. – И мне пришлось превратить ее моноложное предположение в диалог:

      – Да.

      Только для разных людей мера непонятного разная.

      – Это – для каких людей? – уточнила она; и я ответил на ее не новую мысль – не новым утверждением:

      – Для тех, кто хорошо учился в школе, – непонятного меньше…

      – …Такие вы молодцы, – Злата переходила от темы к теме так, как переходят реку вброд, не пользуясь мостами со светофорами и шлагбаумами.

      Без малейшего перерыва; и это подтверждало то, что она была уверена в том, что говорит.

      Но это была не проблема ее поколения.

      Такое случалось во все времена:

      – Мои предки меня тоже уму-разуму учить любят.

      Это нельзя, и это нельзя.

      А сами прожили в нищете, но, как магазины перестали пустовать, бросились за покупками.

      Тряпки-то важнее всего оказались.

      – Не переборщай, доченька, – тихо ответил я. Тихо – потому, что не был уверен в том, что девочка переборщает.

      – Не переборщай?! – Злата не уточняла, а передразнивала меня:

      – Да, для вашего поколения новая машина важнее новой женщины!

      И этот вещизм вы называете нравственностью?

      За тряпками погонялись, а страны, в которой вы родились, больше нет.

      Теперь говорите, что это самая большая геополитическая катастрофа в истории, – Вот именно на этом месте Злата впервые заговорила не своими словами, и будь мои мозги порасторопней, первый аргумент в споре двух поколений мог бы у меня появиться уже тогда.

      Но я иногда соображаю довольно медленно.

      И хотя у меня есть оправдание – люди вообще медленно соображают – поколенчский диспут продолжился словами девушки:

      – Будто эта история не на ваших глазах мимо вас текла.

      – Да у вашего поколения нет будущего, – этим аргументом потомка хотела завершить свою тираду.

      Но на самом деле вдруг просто поставила все на свои места.

      Потому что я все понял.

      «Будущее может быть только у тех, кто сделал правильный вывод из настоящего, –