Невинность и страсть. Лиза Рене Джонс

и отдаюсь бескорыстной радости общения с искусством. Награда приходит скоро: среди уже известных произведений обнаруживаю совсем недавно написанную картину.

      – Вам нравится Мерит? – звучит за спиной другой мужской голос, на этот раз знакомый.

      Оборачиваюсь и вижу в дверях того самого человека, который во время презентации сидел рядом. Быстро, уверенно киваю:

      – Очень нравится. Жаль, что здесь нет портретов, но и городские пейзажи великолепны. А вы что думаете?

      Он прислоняется к стене.

      – Слышал, что он не страдает излишним самомнением. Считаю это важным достоинством.

      Склоняю голову, с интересом его разглядываю и с удовольствием поддерживаю легкую беседу:

      – А зачем пришли, если не любите Рикко?

      Появляется Марк Комптон.

      – Ничего не скажешь, ушли вы недалеко, – обращается он ко мне и с вызовом смотрит на незнакомца. – Только не говори, что на вернисаже Рикко пытаешься пристроить свои работы. – Снова поворачивается ко мне и строго осведомляется: – Он не занимался рекламой собственных картин?

      – Своих картин? – ошеломленно переспрашиваю я и перевожу взгляд на безымянного собеседника, который даже отдаленно не напоминает того Криса Мерита, которого довелось видеть на фотографиях. – Так кто же вы в самом деле?

      Уголки губ вздрагивают.

      – Человек в одном красном ботинке. – С этими словами незнакомец поворачивается и быстро уходит.

      В полном недоумении качаю головой.

      – Как это понять? – поворачиваюсь я к Марку. – Кого он имел в виду? Что еще за человек в красном ботинке?

      – Кто бы знал, – неопределенно отвечает Марк и неодобрительно хмурится. – Крис отличается искаженным чувством юмора. К счастью, на полотнах это свойство натуры автора не отражается.

      Едва не каменею от изумления.

      – Подождите. Хотите сказать, это и есть Крис Мерит собственной персоной? – Вспоминаю фотографии и не нахожу ничего общего. Может быть, я перепутала его с кем-то другим?

      – Да, вы угадали: это Крис, – подтверждает Комптон. – Как видите, человек довольно странный. Стоял рядом с вами в собственном зале и даже не счел нужным назвать себя. – Он пожимает плечами. – Но послушайте, Тесс сказала, что вы… прошу прощения, не знаю, как к вам обращаться.

      – Сара, – торопливо представляюсь я. – Сара Макмиллан.

      – Сара, – повторяет он едва слышно, словно пробуя на вкус мое имя, пробуя на вкус меня. Секунды проходят, и кажется, что небольшой зал сжимается, становится еще меньше. Наконец он продолжает: – Тесс не ошиблась. Ребекка действительно в отпуске.

      Голос звучит вполне деловито. Может быть, чувственные краски мне просто пригрезились? Что ни говори, а доводить себя до галлюцинаций я умею.

      – Понятно. А связаться с ней как-нибудь можно?

      – Если найдете способ, немедленно сообщите, – отвечает Комптон. – Отправилась в двухнедельный круиз с богатым парнем, с которым встречалась,