Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 2. Дарья Владимировна Торгашова

Я мог бы куда лучше послужить храму в другом качестве!

      А я прибавил с твердостью:

      – Больше я не стану черпать для вас воду. Отпустите меня… или убивайте прямо здесь.

      – И меня убивайте! – тоже по-египетски пылко воскликнул Артабаз, слушавший каждое наше слово.

      – Это мой слуга – он должен быть все время со мной, – сказал я с гордостью.

      Хекаиб раздумывал несколько мгновений. Потом жрец молча повернулся и вышел, вместе со своей охраной. А я улыбнулся, взглянув на Артабаза: я почувствовал, что мы с ним выиграли эту схватку!..

      И действительно: спустя небольшое время явился храмовый лекарь, напомнивший мне Касу. Он тщательно осмотрел меня; прежде всего, он занялся моей ногой. Египтянин прощупал мое колено и лодыжку, причинив мне такую боль, что я прокусил язык; потом он сказал, что, хотя внутренних переломов нет, лечение потребуется длительное. Он намазал мою кожу густым темным бальзамом, в котором я уловил запах мирры и еще каких-то смол; и наложил тугую свежую повязку – забинтовал ногу от самой ступни, чтобы связки не растягивались. Затем врач впервые скупо улыбнулся мне и сказал, что остальным моим ранам будет достаточно полного покоя.

      Потом мне принесли крепкую палку; и, с помощью одного из солдат, меня перевели из рабочего дома в небольшую комнату при храме. Мне принесли свежий бульон, лучшее средство для раненых, и хороший белый хлеб. Мы с Артабазом позавтракали, макая хлеб в одну чашку.

      Я радовался не только этому временному отдыху – я радовался, что меня отделили от остальных… Я знал, что наши матросы были казнены вчера по моему обвинению! Их вместе с нубийцем, вероятно, вытащили за территорию храма – священную территорию, на которой запрещены убийства; и разбили головы дубинками… И пусть насильники заслужили это, свои мне такого навета не простят!

      Сколько их набралось теперь – тех, кто жаждал мне отомстить? И сколько людей уже пострадало – и еще пострадает по моей вине?..

      Несколько дней я, однако же, наслаждался бездельем и одиночеством. Я попросил, чтобы мне принесли свежих прутьев, и начал плести корзины, как раньше на досуге: чтобы не быть бесполезным и вернуть гибкость пальцам. Артабаз оставался при мне – я требовал немного ухода, потому что повязку мне раз в сутки менял врач. Мой перс носил мне еду с храмовой кухни; и, кстати, сам пристроился там помогать.

      Остальных товарищей мы не видели. Я был готов сделать для них все, что в моих силах, – но не мог смотреть им в лицо.

      Жрецов я тоже больше не видел. Через три дня опухоль в ноге спала, и боль уменьшилась. Я уже мог вставать и ходить, возвращая подвижность членам, и начал отправляться на прогулки: однако, по понятным причинам, избегал храмового сада.

      А потом приехала Анхес. Она зашла ко мне в келью – и застала меня сидящим на полу, за плетением корзины…

      – Поднимайся, экуеша, – сурово сказала она вместо приветствия. – Мы уезжаем – я выкупила тебя.

      – Одного меня?.. – воскликнул я: тут же осознав, как глупо и неблагодарно это прозвучало.

      Египтянка