Семнадцать мгновений весны (сборник). Юлиан Семенов

она бы дрогнула. Когда человек арестован, он перестает бояться за себя – он боится за друзей. Но Вихрь ничего никому не сказал, потому что отдавал себе отчет: скажи он, и все его подчиненные шарахнутся от него как от возможного агента гестапо – просто так из гестапо не уйдешь. Он решил открыться потом, когда задание будет выполнено.

      Так сложное взаимосплетение случайностей спасло Аню – а этих взаимосплетений случайностей окажется в ближайшие дни столько и значение их будет так велико, что существенным образом перекорежит судьбы многих людей, в той или иной степени связанных с операцией «Вихрь».)

      – А где гарантия, что русская разведчица не получит пулю в спину? – спросила Аня.

      – Ну, это уже смешно, – ответил Берг, прихлебывая чай. – Первая гарантия – возможность пустить ей пулю в лоб, а не в спину. Как русскому шпиону – здесь, в тюрьме, даже без суда.

      – Что, многие у вас поняли – крышка? Да?

      – Я же не задаю тебе прямых вопросов, золото мое. Я же с тобой фантазирую, а ты требуешь ответов, которые могут стоить мне головы.

      – Ладно, – сказала Аня, допив чай. – Я согласна попробовать.

      Берг тоже допил чай, аккуратно поставил чашку на тоненькое блюдечко саксонского фарфора и сказал:

      – А где гарантия, что я не буду тобой продан, если побег по каким-либо причинам не состоится?

      – Вы не будете от меня ничего требовать – здесь, заранее?

      – Буду.

      – Чего же именно?

      – Твоего согласия поехать в наш радиоцентр и передать своим, в штаб, несколько дезинформации.

      – Не получится.

      – Погоди. Не горячись. Ты передашь две-три дезы, а потом я тебе устрою побег и ты сможешь связаться со своими людьми и передать в Москву, что такие-то и такие-то сведения не что иное, как дезинформация. Во-вторых, после того как ты это передашь своим, они смогут начать игру против нас, «поверив» нам, а на самом деле они будут знать всю правду. Это выгоднее Москве, чем Берлину, уж послушай меня, я в разведке не первый год.

      – Зачем нужен такой трудный путь для побега?

      – Затем, что оттуда можно бежать. Радиоцентр – не тюрьма.

      – Я должна подумать.

      – Думай.

      – Нет, не здесь.

      – Ты хочешь вернуться в камеру?

      – Да.

      – Ладно. На, поешь, – сказал Берг, достав консервы, – мажь на хлеб, это свинина.

      – Спасибо.

      – Теперь вот что: при допросах я, возможно, буду на тебя кричать и топать ногами. Это необходимо, понимаешь? Так что не обижайся.

      – А почему бы вам не бежать вместе со мной?

      – Чтобы быть у вас расстрелянным? Не хочу.

      – Я даю вам гарантию.

      – Душечка ты моя, – улыбнулся Берг, – гарантии могу дать только один я – себе самому. Для этого мне надо передать здесь твоим людям такие сведения, которые покажут вашему начальству, что я собой представляю. Мне нужен связник, который будет сразу связываться с вашим Центром.

      – А почему вы решили говорить обо всем этом со мной?

      – Ты думаешь, мы каждый день ловим русских разведчиков?