По велению сердца. Киран Крамер

знает, что творится в Оук-Холле в эту самую минуту?

      В эту самую минуту одно Марша знала наверняка. Когда-то она уже пережила самую страшную бурю в своей жизни и знала: с той, что бушевала в ней сегодня, следует справиться по-другому. Она не станет вести себя подобно жертве. Не станет тратить время на то, чтобы сидеть и жалеть себя. Она будет сражаться, чтобы вновь занять свой пост, но на пути к цели ей следует быть осторожной.

      – Все ли хорошо, миледи? – спросила Кэрри негромко.

      – Сегодня мне гораздо лучше, спасибо. – Марша сумела слабо улыбнуться. Розовощекая девушка, которая хлопотала над ее прической, казалось, искренне ей сочувствует. – Пока я здесь, Кэрри, мы, надеюсь, подружимся.

      Горничная застенчиво улыбнулась в ответ.

      – Благодарю, миледи. – Затем ее брови поползли вверх. – Погодите-ка… пока вы здесь? Но разве вы вернулись не насовсем? То есть пока не выйдете замуж?

      Марша пристально взглянула в глаза ее отражению в зеркале.

      – Не знаю, – призналась она. – Могу я надеяться, что вам можно доверять? – спросила она после недолгой паузы.

      Девушка энергично закивала:

      – Клянусь, я никому не скажу.

      – Отлично. Возможно, мне понадобится союзник здесь, в доме. Правда состоит в том, что я хочу вернуться в Оук-Холл.

      Как только она произнесла это, ей тотчас же стало легче.

      – Вы хотите вернуться?

      – Да. – Марша поняла, почему не испытывает эйфории – или злорадства – после встречи с лордом Чедвиком. Это случилось потому, что ее план показать Дункану Латтимору и всему миру, что она счастлива и в одиночестве, имел совершенно неожиданное – и чудесное – последствие. Она стала личностью.

      А теперь нужно вернуть это ощущение.

      Кэрри начала закалывать волосы булавками. Марша с удовольствием наблюдала в зеркале сосредоточенное выражение лица горничной. Как легко и проворно двигались ее пальцы!

      – Каждый день я становилась свидетелем того, что вокруг меня происходили чудеса, – задумчиво сказала Марша. – С девочками. С учительницами. С теми, кто готовил еду, убирал комнаты, ухаживал за садом, работал в конюшнях. – Она улыбнулась. – Это восхитительный мир, Кэрри. Мы все там – одна огромная семья. А когда что-то идет не так, как надо, я начинаю искать решение.

      – Подозреваю, что вам это отлично удается, – с улыбкой ответила горничная.

      – Спасибо. – Марша перебирала страницы томика стихов. – Моим любимым занятием в Оук-Холле было превращать печаль в улыбки. Хотя бы просто обнять девочку, которая поранила колено. Порой это касалось вещей посерьезнее, когда кто-то приходил в отчаяние. – Марша не удержалась и горестно поморщилась при воспоминании о собственном отчаянии. – Мне нравилось давать им надежду. – Она с трудом сглотнула стоящий в горле ком. – Это важная работа. И мне ее очень не хватает.

      Кэрри замерла, держа на ладони длинный белокурый локон Марши.

      – Это очень важная работа, миледи. Я просто восхищаюсь вами – ведь вы ее выполняли!