По велению сердца. Киран Крамер

Лизандра понимала, что победила. Она подошла к маленькому зеркалу и поправила узел ленты под подбородком.

      – Возможно, вы когда-то были вожаком. Но скоро вам впору будет верховодить разве что в стае обезьян.

      В душе у Марши все содрогнулось. Но внешне она оставалась спокойна.

      – Вряд ли меня можно назвать старой девой, – сказала она. – А хотя бы и так – это не ваше дело.

      – Вот как? – Лизандра повернулась к ней: – На прошлой неделе, на венецианском завтраке, я видела начальницу школы в Гринвуде. Она провела сезон в Лондоне и, хотя и не добилась успеха, может зато похвастать безупречным генеалогическим древом. Она ведет себя так, что всем понятно – она помнит об этом. На ней была потрясающая шляпка прямо из Парижа. А вы… – Она окинула Маршу испепеляющим взглядом.

      – Я одеваюсь так, как и надлежит одеваться начальнице школы, – возразила Марша. – Мне нет нужды задирать нос. Гринвуд – прекрасная школа, да, нужно отдать им должное; но и вам есть чем гордиться в Оук-Холле. Мы особенные, разве вы не видите? Есть любовь…

      – Мне нет дела до сентиментальных глупостей.

      – А ваш супруг их ценил.

      – Он был глупцом.

      – Как вы можете говорить подобное? Это был умный и добрый человек.

      – Оук-Холл – это поникшая фиалка среди прочих школ, за что нужно благодарить вас и моего покойного мужа. – Лизандра стряхнула воображаемую пылинку с рукава платья. – Я велела упаковать ваши вещи, и завтра утром их доставят по этому адресу, равно как и жалованье за месяц. Мой поверенный уже сообщил новость ученицам и преподавателям.

      Под веками закипали горячие слезы, но Марше удалось не расплакаться.

      – Я не могу покинуть девочек…

      – А придется. Это моя школа. А вы были наемной учительницей, только и всего.

      – О да, так и было. Но я училась там. Вместе с вами. Неужели у вас каменное сердце? Вспомните, Лизандра, сколько раз я пыталась стать вам подругой!

      – Как вы смеете называть меня Лизандрой? Эту привилегию я оставляю для тех, кто принадлежит к кругу избранных, а вам там не место.

      Маршу вдруг осенила догадка.

      – Так никакой зеленый шелк для хора вам вовсе был не нужен, правда?

      – Нет. – Тон у Лизандры был весьма самодовольный. – И не трудитесь искать со мной встреч. На этой неделе я отбываю в Корнуолл, погостить у Китто Тремеллина – это очень интересный вдовец. У нас много общего, и я не допущу, чтобы нам помешали. – Она помолчала. – Не стоит себя жалеть, Марша. Теперь вы сможете отдохнуть в лоне семьи. А вот некоторым никогда не узнать покоя.

      И с этими словами она вышла.

      Когда за виконтессой захлопнулась дверь, Марша прижала ладони к разгоряченным щекам. Окна в гостиной глядели зловеще: граненые оконные стекла искажали поле видимости, казались калейдоскопом углов и цветных пятен.

      Ее жизнь. Ее драгоценная жизнь, которую она выстраивала с величайшим тщанием, разбита.

      Из горла так и рвался наружу протяжный, низкий стон.

      – Марша, дорогая? –