Стриптиз Жар-птицы. Дарья Донцова

надо поговорить с вами.

      – Садитесь, – вежливо предложила девушка. – Но предупреждаю сразу: если хотите нанять ежедневную сиделку, я вынуждена отказаться. Могу ходить за больным только два дня через три, в свободное от основной работы время.

      – Вы вчера дежурили в клинике?

      – Да, – безо всякого волнения ответила Ирина.

      – Тяжелые сутки выдались?

      – Как обычно.

      – Помните Дану Гарибальди?

      Ирина слегка нахмурилась:

      – Женщину, которая из окна выпала? Да.

      – Мне сказали, что ваша коллега вчера не вышла на службу.

      – Она заболела, – кротко подтвердила Ира.

      – Я родственница Даны, пришла за ее вещами.

      Медсестра опустила глаза.

      – Виновата, не отнесла их на склад, оставила в кладовке, хоть это и не положено. Просто у меня не было времени. Вам отдадут одежду, не волнуйтесь.

      – Я уже ее получила.

      Ирина с недоумением посмотрела мне в лицо:

      – Зачем тогда вы пришли?

      – Вам не трудно ответить на несколько вопросов?

      – Пожалуйста, спрашивайте.

      – Дана разговаривала?

      – Конечно нет! При подобной травме речь отсутствует либо пострадавший бредит.

      – Что она говорила?

      – Ничего связного, отдельные слова.

      – Какие?

      Ирина сцепила пальцы в замок.

      – Сначала стонала, я попыталась снять с нее брюки, но не получилось, поэтому спросила: «Можно, я штанину разрежу?» Глупый вопрос, пострадавшая не могла адекватно ответить, но я всегда с больными беседую, как с нормальными, думаю, им от этого легче.

      – Может, вы и правы, – тихо сказала я. – Значит, Дана только стонала?

      – Нет, еще я услышала слово «забор». И вроде «птица», – уточнила Ира.

      – Ясно, – вздохнула я, – это она старушку Жозю вспомнила, та разводит пернатых. Все?

      – Да.

      – Больше ничего?

      – Увы, нет.

      – Ни имен, ни фамилий?

      – Нет, нет.

      – Вы не могли не услышать?

      Ирина скрестила руки на груди.

      – Я раздела больную, и ее тут же увезли в операционную.

      – Может, Дана говорила там?

      Ира улыбнулась:

      – Она была интубирована, а с трубкой в горле не поговоришь.

      – Ира, а где мобильный пострадавшей? – резко спросила я.

      – Телефон?

      – Да.

      – Не было его.

      – Он должен был на поясе висеть, – прищурилась я.

      – Нет, – помотала головой медсестра, – никаких аппаратов при ней не было. Помню балетку на одной ноге – красную, кожаную… Женя, врач со «Скорой», еще обронила, что парашютиста привезли.

      – Кого? – не поняла я.

      Ира опустила голову.

      – Простите, у меня это случайно вырвалось. Медики со «Скорой» народ циничный, у них свой жаргон, подчас очень грубый. Тех, кто из окон выпадает, они «парашютистами» зовут.

      – Туфля была одна? – уточнила я.

      Ира