Круг замкнулся. Наташа Кокорева

а губы растянулись широкой улыбкой, от уха до уха.

      – А тебе судьба была научиться степной магии. Ты вылечишь жену от бесплодия и станешь отцом.

      Мирта не бесплодна! У них нет детей, но такова судьба.

      Или нет? Улыбка колдуна прожигала насквозь – не ядом, но жуткой искренностью, от которой у Рокота стыла кровь.

      – Я вмешался в замысел Сарима и впустил в душу магию только ради монарха, – твердо ответил Рокот. – Я не пойду дальше.

      – Но твой бог хочет, чтобы ты пошел дальше и вмешался в его замысел! Иначе твои дочери никогда не родятся.

      – Мои дочери?

      Дочери? Не сын?

      Он только теперь понял, что ждал сына. Стремился стать лучшим предводителем, чтобы сын никогда не стыдился отца.

      – Твои дочери, – степняк перестал улыбаться. – И ты сам поймешь, что нужно делать – ты слышишь сейчас Теплый мир. Или Сарима, как вы его называете.

      Нет, Рокот не позволит ему насмехаться над богом! Сарим не может благословлять на нечистую магию!

      – Ты не знаешь, что хочет Сарим! – он вытащил меч. – Убирайся, пока я не передумал и не убил тебя.

      – Если я не знаю судьбу, задуманную для нас Теплым миром, то мы оба с тобой всего лишь предатели, не так ли? – Степняк протянул ему дудочку. – Прощай и держи на память. Сыграешь на ней колыбельную дочерям.

      Рокот опустил меч и левой рукой принял теплое дерево, украшенное кружевной резьбой.

      – Памятное место, – раздался за спиной голос Натана. – Помню как мы крушили идолов, чтобы сложить обвод.

      – Памятное, – Рокот не обернулся.

      – Ты играешь на дудочке? – усмехнулся Натан.

      Рокот посмотрел на старого дольного. Его аккуратная седая борода рыжела в утреннем свете, а в глазах поблескивали задорные искры. Что его веселит?

      – Так и не выучил ни одной колыбельной, – процедил Рокот.

      Колыбельные Лилу и Амале пела Мирта.

      – Ни одной колыбельной? – нахмурился дольный. – Откуда она у тебя? Такая резная… что там написано?

      – На ней написано: «Судьбу не знает никто», – пробубнил Рокот и спрятал дудочку.

      Натан сощурился, словно довольный кот:

      – Я бы хотел прогуляться с боевым товарищем по местам былой славы.

      Стоит узнать, что за мышь у него на примете.

      – Только недолго, – Рокот поднялся и похлопал Фруста по белоснежной холке – конь фыркнул и выгнул шею. – Кори, воду! Вечно его не дозовешься.

      Такие оруженосцы, как Ларт, – один на сотню. Если не на тысячу. Его нелегко заменить.

      Кори, лопоухий и прыщавый паренек, подбежал, ухватил повод Фруста и кивнул, клацнув зубами.

      – Долго не возись, тебе выступать с отрядом Борта, – медово произнес Рокот и неторопливо зашагал прочь от общего привала.

      Поначалу Натан только плелся следом, сопел и шуршал травой, но потом заговорил:

      – Степь напоминает о Грете.

      Рокот кивнул. Кот подбирается издалека.

      – Скажи, вы были друзьями? – Внезапный вопрос. И обманчиво добродушный.

      Друг.