Дорога домой. Пришлые-3. Виктор Гутеев

ты, обезьяна, – уже не сдерживая ни слов, ни эмоций, цедил Алексей, – ты и я, вдвоём. Предупреждаю сразу, – повысил он голос и обвёл взглядом набившихся в кубрик сослуживцев лейтенанта, – если кто влезет в драку, буду убивать.

      Здравомыслие пыталось подать голос, но сдавать назад было поздно. Алексей прекрасно понимал: бросая вызов разжалованному лейтенанту, он по сути бросает вызов всей сотне. Воинам, которых лишили наград и званий, тем самым превратив воинское подразделение в сборище не связанных ни долгом, ни присягой злых мужиков. Единственным, что сдерживало этих ополчившихся на штабников солдат, являлся их бывший командир, которому бойцы формально уже не подчинялись, но на деле беспрекословно слушались.

      На скулах лейтенанта играли желваки, кулаки сжимались и разжимались, взгляд буравил Алексея. Казалось, ничто не сможет предотвратить драку, но бывший майор придерживался иного мнения.

      – Лейтенант, – не повышая тона, спокойно произнёс он, – сядь на место.

      На глазах Алексея пышущее ненавистью лицо Крауса изменилось, и он, бросив на Алексея колючий взгляд, покорно отправился к своей койке.

      – И ты, майор, меру знай. Ну а вы что собрались, – обратился он к набившимся в кубрик пехотинцам, – разбежались быстро.

      Кубрик опустел, а бывший майор всего парой слов разбавил собравшуюся в коридоре толпу. Спустя минуты четверо обитателей кубрика как ни в чём не бывало сражались в прерванную игру, а остальные либо спали, либо делали вид.

      Осенние сумерки, быстро вытесняя дневной свет, запустили световые реле, и погруженная в полумрак территория комплекса озарилась электрическими огнями. Ворвавшись в окно, яркий искусственный свет озарил полутёмный кубрик и разбудил Алексея.

      – Прикрой, лучше здесь добавим, – расслышал он хрипловатый голос майора.

      Повинуясь повороту регулятора, закачанный в оконные стеклопакеты газ начал терял прозрачность, погрузив кубрик в сумрак. Под потолком набрали яркость световые панели.

      Проснувшись, продолжал неподвижно лежать. В памяти всплыл инцидент, и Алексей принялся размышлять по поводу дальнейших своих действий. Ситуация сложилась дрянная, но, вспомнив всё до мельчайших подробностей, Алексей вновь пришел к выводу, что ссоры было не избежать и действовал он правильно. Огорчало предвзятое к себе отношения роты Лима, однако, рассудив, что в блоке четыреста человек и вакуум общения ему не грозит, Алексей выкинул досаду из головы.

      Отбросив мысли, прислушался к текущей в кубрике неторопливой беседе. Сидящих за столом людей он не видел. Лёжа лицом к коридору, мог видеть лишь пустую койку справа, а вертеть головой, выдавая своё присутствие, пока не хотелось. Да и не требовалось. Сокамерники соблюдением тишины особо не утруждались.

      – Почти полмесяца вахны их не трогали. Зато потом надавили так, что к концу третьей недели боёв под ружьё встали даже полотёры, – вещал рассказчик, – прикинь войско, – усмехнулся он, – тысяча