Поющие мусора. Андрей Дудко

шуметь…

      – Не шуметь – это раньше надо было, а теперь ты должен вообще не высовываться! Сидеть тихо, как мышь, блядь, под ковром, под диваном, где хочешь! Еще раз о тебе услышим – уроем! В участок его? В хуясток! Нахуй такой олень нам нужен! В расход! Слышал меня? В расход!

      – …, – обреченно молчал педик.

      – Так что сиди как мышь, смотри свою порнуху, дрочи хуй и не высовывайся, – заключил Дубальтовка, пнул педика по яйцам, и мы жизнерадостно, с чувством легкого голода покинули место преступления, со всей силы ебнув напоследок дверью.

      – Опять шумять, – раздался недовольный старый голос этажом ниже.

      – Забейся! – крикнул бабке Леха.

      Считанные дни в милиции, а повадка как у самого что ни на есть прожженного сыщика.

      – Быстро учишься, – похвалил Дубальтовка.

      Стрелки часов показывали без четверти двенадцать. Мы сгоняли на бобике в столовку, наша любимая – на проспекте, институт какой-то залупы. Много девок, всегда приятно зайти. От души похавали, закусили булочкой – и в отделение. Возле вокзала я включил мигалку и, не сбавляя скорости, прорезал город, что твой герой.

      Больше работы не было, послеобеденное время мы посвятили «World of Tanks». Нормальная игра, если уметь ныкаться и не лезть на рожон. Я постоянно в кустах сидел, пока придурки сами друг друга отстреливали. Жаль только Полканчик не ценил мою тактику.

      – Пр-р-риказываю за мной! В атаку! – командовал он. Приходилось оставлять укрытие и катиться на верную смерть.

      В такие минуты Полканчик чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

      Он скрипнул зубами, видя, как кончается рабочий день.

      – Только разыгрался! Не хочу домой!

      – Зачем домой, – возразил Дубальтовка. – Протос должен проставиться. А то думает, что тортиком отделался.

      – Я не против, – говорю. – Если не больше, чем сто рублей.

      – Нихуя себе, сто рублей! – зарычали братья. – Да мы упьемся!

      Дубальтовка повернул ко мне посветлевшее лицо.

      – Не ожидал от тебя, – говорит.

      – Погнали! – Полканчик выключил компьютер, не дожидаясь окончания битвы. Его все равно первым убили.

      Мы высыпали из отделения. Полканчик пошел на стоянку выписывать буханку. Закурили, ждали на крыльце. Напротив, во дворах – мусорка, кто-то снес стул. Хороший целый стул, стоял себе на мусорке, ебалом щелкал. Мимо ковылял дед с пакетом, остановился, взял стул в руки, вертел, разглядывал.

      – Минуту, – сказал я братьям.

      Кинул бычок, пересек дорогу, и – к деду. Забрал у него стул, размахнулся над головой и ебнул об кирпичную стенку, что вокруг мусорки. Стул рассыпался.

      – Нахуя? – спросил дед.

      – Удобнее вывозить, – сказал я и бросил обломки деду под ноги.

      – Молоток, – похвалили братья и протянули зажженную сигарету.

      Поехали в ресторан «Кидалово», что на проспекте Притыцкого, вместе с Якубовича, или кого-то, перекресток. Там жена Полканчика на две ставки приписана, можно еду пиздить.

      – Нажирайся, – дал команду