Поющие мусора. Андрей Дудко

в турне, – говорю. – Скажешь, не успел.

      – Вот именно. Поехали лучше кого-нибудь задержим.

      Я взял в руки стопку накопившихся дел.

      – Убийство, – говорю. – Корженевского десять а.

      – Подождет.

      Я отложил папку.

      – Растление малолетних. Казинца восемьдесят шесть.

      – Не годится.

      – Изнасилование.

      – Нет.

      – Ограбление.

      – Ни в коем случае.

      – Расчлененка.

      – Как-нибудь потом.

      – Вот, – говорю, – что нужно. Шум после двадцати трех ноль ноль. Кижеватова тридцать.

      – Ну пиздец, что за люди. Так себя вести на улице самого лейтенанта Кижеватова! Никакого уважения к погонам.

      – Пора научить.

      Мы спустились в курилку и позвали с собой двух юниоров. Вчетвером забились в бобик и сквозь дикие дебри Курасовщины рванули на место преступления.

      Конечно, я мечтал бы о таком деле, чтобы зарываешься такой и блядь с дробовиком я щас перестреляю всех нахуй, я щас всем лежать нахуй, и такой бабах бабах в стену, в кресло, в стол, в телевизор, разъебываешь все к хуям, наступаешь этому додику на голову, прижимаешь дымящийся ствол к его влажной от слез шее и спрашиваешь – ну что, крысеныш, довыебывался, а? довыебывался, падла, я тебя спрашиваю? – но нам пока такого не разрешают. Я даже дверь ни разу в жизни не выбил, сейчас сплошные педики, сами открывают.

      Кожаная обивка, за ней древесная плита, оценил я в подъезде и позвонил в звонок.

      – Кто там? – спросил чахлый голосишко этого педика.

      Я поправил яйца и сказал:

      – Откройте, милиция.

      Не успела дверь отвориться на маленькую щелку, я въебал по ней ногой. Она распахнулась.

      – Что, педик, не ждал? – спрашиваю.

      – Вы о чем?

      Дубальтовка шагнул в квартиру и толкнул педика в плечи.

      – На какой улице живешь?

      – На-на-на… – пятился педик.

      – Что, блядь, на? Ты вопросов не понимаешь?

      – На Кижеватова.

      – Что Кижеватова? Просто Кижеватова? Кто он был такой, блядь, я тебя спрашиваю?

      – Какое это имеет значение?

      – Вот же сука, – говорю.

      – Он был лейтенант! – заорал Дубальтовка и уебал педику с ноги в грудину. Педик пролетел полтора метра и упал на пол.

      Юниоры стояли по бокам и впитывали как губки, набираясь опыта у профессионалов.

      – Дайте Михаилу Александровичу отдышаться, – сказал я. – И стул бы подали.

      Леха, более способный из двоих, сходил на кухню и принес стул.

      Дубальтовка расстегнул пуговицы на животе, отмахнул полы и вальяжно уселся.

      – Слушай сюда, еблан. Это улица лейтенанта Кижеватова. И мы поддерживаем на ней порядок. На кону наша честь. Наше самоуважение. Жители улицы понимают поставленные перед ними задачи, всеми силами помогают нам и не создают никаких проблем. Но тут, блядь, появился ты!

      Дубальтовка пнул педика в ребра.

      – На тебя