Поющие мусора. Андрей Дудко

ть первая. День рождения

      Такая поебень, что я уже большой, а мать до сих пор звонит и ебет мне мозги. Она всегда первой звонит, в этот раз – с утра.

      – Ты, мать? – говорю. – А то я испугался.

      – Небесным звоном, – отвечает она, – колокольцы стучат на светлой высоте, пируют ангелы и богомольцы, и все святые (без детей). Пиалы, полные амброзии, приподнимают без затей. Все потому, что в этот светлый, в сей знаменательный из дней родился, может, не заметный, но замечательный мой сын Сергей!

      – Красиво, – говорю.

      – С днем рождения, сыночек!

      – Спасибо.

      – Я тебе в вайбере цветы прислала.

      – Посмотрю.

      – И котика.

      – Лучше бы картошки семь мешков, как было, – сказал я и хохотнул.

      – Сын, я старая, не могу уже столько работать.

      – Я шучу.

      – Приедешь, закаток дам. Огурцы, помидоры, варенье. Вишня, смородина. Абрикосы в этом году. Полендвицу сделали. Все, что ты любишь. Папа самогоночки наварил.

      – Зачетно.

      – Два пятилитровика.

      – Я просил три.

      – Один он себе оставил.

      – Ну вот.

      – В общем, сынишка мой, желаю тебе счастья, благополучия, личной жизни, и, самое главное…

      – ?

      – Здоровья.

      – Да.

      – Здоровье – самое главное в этой жизни. Кроме здоровья у нас ничего нет.

      – Конечно.

      – Женщины, деньги – все это приходит и уходит, а здоровье не купишь ни за какие средства.

      – Точно.

      – Папа присоединяется к поздравлениям.

      – Поздравляю, – в трубке раздался далекий голос отца.

      – Спасибо.

      – У тебя все есть, сыночек мой, – продолжила мать. – Хорошая работа, высокооплачиваемая. Достойный уважаемый труд. Собственное жилье, любимая и любящая жена, красивый воспитанный талантливый ребенок. И все это не потеряй, прошу тебя. Береги.

      – Берегу.

      – Береги как зеницу ока. Береги, как если бы это было твоим самым большим сокровищем. Оно и есть твоим самым большим сокровищем. От тебя зависит твоя семья, сынок.

      – Я знаю.

      – У тебя такой взрывной характер. Работай аккуратно. Я всегда переживаю за тебя, сын.

      – Мать, ты снова ебешь мозги? Ты же знаешь, я этого не люблю.

      – Прости, сынок, уже молчу.

      – Я, блядь, просыпаюсь себе, как ни в чем не бывало. При том, что в свой день рождения. Просыпаюсь и думаю – наконец настал мой праздник. Я весь год его ждал. Готовился, думал, как встречу. Как проведу. А тут звонишь ты. И что ты делаешь? Что ты делаешь, мама? Сразу, с порога? Ты ебешь мне мозги! Ты понимаешь, что ты делаешь?

      – Прости, сыночек.

      – Ты мне весь праздник испортила!

      – …

      – Мой день рождения!

      – …

      – Пока! – сказал я и нажал красную трубку. Удалил в вайбере цветы и котов, полистал одноклассников, ответил на поздравления. Не на словах, просто отправил всем по большому пальцу.

      Стрелки часов показывали семь. Пора на службу. Я встал, от избытка чувств прошелся по комнате и остановился у небольшого зеркала. На меня смотрел высокий, стройный мужчина с открытым приятным лицом. Небольшие усики, голубые, словно светящиеся изнутри глаза – чем не располагающая внешность? Я достал из носа и съел козла. Солоноват. Это потому, что вчера я пропустил тренировку.

      С кухни доносилось шкворчанье. Запах жареного сала.

      – Дорогой! Ты уже проснулся?

      – Слышу, ты приготовила мне сюрпризик, любимая? – сказал я и отворил дверь.

      – Вкусно покушать! Чтобы мой зайчик с хорошим настроением защищал наше общество.

      – Настроения не будет. Мать позвонила и выебала все мозги.

      – Опять.

      – Да. Не выношу маразм.

      – Ох.

      – Зато вкусно пожрать будет в тему.

      – Все твое любимое. Шкварочки, лучок, яички. А настоящий сюрпризик – вечером, – сказала Светка и лукаво стрельнула глазками.

      – Еще неизвестно, во сколько домой вернусь.

      – Обещаю дождаться, – продолжала она гнуть свою линию.

      Я уселся на табуретку и поправил яйца в трусах.

      – Пиздюку что, отдельное приглашение надо? – спрашиваю.

      – Карлуша! – крикнула Светка, и я поморщился. Имя они с тещей выбрали, конечно, ни в пизду. Я его Ванькой называю, когда не пиздюком.

      Он притопал в одних трусах, со своим трогательным детским стоячком.

      – Ванечка мой, – сказал я от нахлынувшей нежности и потрепал его по голове. Все-таки горжусь своим пиздюком.

      – Я – Карлуша, – сказал