Любить как своего. Александра Сергеевна Ермакова

была в области.

      Как и думала, Власенко не только погряз в ошибках, но откровенно халтурил.

      К этому готовилась, поэтому работала на износ, и всё же немного задержалась. Ничуть не переживала, и даже радовалась, максимальной занятости и привычной среде.

      По возвращению домой, мысленно прикидывала, как пройдёт очередная встреча со Светлаковой. Уж больно женщина была себе на уме. Казалась понятной и спокойной, но она куда продуманней и хитрее. Нужно с ней быть осторожней…

      Но выбраться в больницу сразу не получилось, на работе провозилась с командой над доработками по макету.

      Презентация была на носу, и только я осталась довольной, позволила себе отлучится по личным делам.

      – Здравствуйте, Светлана Викторовна, – со стуком вошла в кабинет заведующей отделением детской больницы.

      – Здравствуйте, Виктория Романовна, – узнала меня Светлакова. – Проходите, присаживайтесь, – кивнула на стул перед собой. – Что ж вы всё-таки не решили менять своего решения?

      – Да, я бы хотела написать отказ. Оформить все нужные документы…

      Она по столу протянула мне белый лист, но прежде, чем отдать бумагу, придержала её пальцами, прижав к столу.

      Посмотрела на меня строго-строго:

      – Знаете, у меня нет полномочий переубеждать каждую из матерей не отказываться от ребёнка. За столько лет работы в этом месте, я почти безошибочно могу определить, стоит оно того или нет. Вы не потеряны для племянника как родственница. Вы женщина, больше, чем думаете, и матерью стать можете. Зря себя хороните.

      – Вы путаете, я не его мать! – категорично покачала головой и, чтобы отмести любую мысль, что меня можно переубедить, притянула к себе лист бумаги.

      Светлакова сдалась, задумчиво кивнула:

      – Хорошо, это ваше решение. Но можно ли вас попросить об одном?

      – О чём? – без особого интереса уточнила я.

      – Думаю, вы уже в курсе, ваш племянник идёт на поправку.

      – Нет, не знала, – пробурчала, оформляя заявление.

      – Он уже отключён от аппарата искусственного дыхания, последние переливание крови показала, что у него нормализуется работа печени, эту неделю он показал себя просто замечательно.

      – Отлично, – покивала я в своих мыслях.

      – Несмотря на юность, он вполне готов к жизни вне больницы.

      – Отлично, – вторила я без особого энтузиазма, озадаченная внесением в заявление своих данных. – Значит ему будет проще найти себе родителей.

      – Да, это так, хотя таких маленьких берут даже с врождёнными дефектами.

      – Каждому своё, – отозвалась я на своей волне.

      – Прежде, чем его усыновят, ему придётся какое-то время провести в доме малютки. Сами понимаете, пока найдётся семья, оформятся документы…

      – Не десятилетия же, – пробурчала я, расставляя последние сведения. Дата, подпись, расшифровка.

      – Нет, что вы, но я не могу не спросить – есть ли у вас возможность на это время забрать малыша себе?

      – Вы в своём уме? – махнув последнюю закорючку, тороплюсь я. – Я такой