Святой самозванец. Дж. Р. Лэнкфорд

прощаю его. Почему нет? Теперь с ним все в порядке.

      Луис сжал серебряный кинжал, который не выпускал из рук.

      – Сэм Даффи был там, в Италии, когда погиб Теомунд? Он имел к этому какое-то отношение?

      Корал посмотрела ему в глаза.

      – Сэма там не было. Он не имеет к этому отношения. – Это было правдой. – Тео упал с утеса и разбился. – Она постаралась не опускать глаз.

      – Это правда?

      – Да. Удовлетворен?

      Он кивнул.

      Она не чувствовала вины. Брауна, мерзавца мирового класса, убил порядочный человек. Только это был не Сэм.

      – Ладно, твоя очередь, – сказала она.

      – Что ты хочешь знать? – ворчливо спросил он.

      Корал посмотрела на богато украшенный кинжал в мексиканском чехле.

      – Ты – голубой?

      Луис швырнул пивную бутылку в кирпичную стену пентхауса, она разбилась, разноцветные птицы заверещали и захлопали крыльями.

      – Cabrona! Pinche retardada![13]

      Корал затаила дыхание, оценивая мужчину, которого только что привела в ярость. Она была довольна, что сделала это. Теперь она могла судить, попытается ли он избить ее, если она будет работать на него, и позволит ли другим ее избивать?

      Луис поднял палец, и этот палец дрожал, когда он говорил.

      – Я – верующий человек! Я – человек веры. Я последователь Хуана Диего, которому Дева Мария явилась на Тепеяце в 1531 году и оставила свой образ на его плаще. Я родился 12 декабря, в день праздника Девы Марии Гваделупской, и я посвящаю ей свою жизнь!

      Луис дрожал, как загнанный в угол жеребец.

      Корал встала. Она, наконец, поняла его. Медленно подняла руки и обвила его шею, чтобы он смог положить голову ей на плечо. На мгновение он ей это позволил, и она чувствовала, как дрожит его тело.

      Потом он шагнул назад и сильно ударил ладонями по своей грудной клетке.

      – Это тело – храм, в котором обитает моя душа. Я никогда не оскверню его перед Девой Марией!

      Она подумала, что если бы Луис не был так зол, он бы заплакал.

      – Я не голубой, я дал обет безбрачия. Таким я и останусь.

      – Ты всегда хранил невинность?

      Корал увидела, как возвращается стальной стержень, и теперь понимала его источник.

      – Всегда!

      Она открыла холодильник и протянула ему другую бутылку, потом увидела, как слуга бесшумно подмел осколки.

      – Расскажи мне о себе, Луис, – сказала Корал и снова села. «Он изящен, как скульптура ягуара, и опасен, как живой, – подумала она. – В душе он отверженный ребенок».

      Луис гневно смотрел на нее.

      – Америка становится страной латинос.

      – Да, в каком-то смысле. Испанская культура вошла в моду.

      Он фыркнул.

      – Ты хочешь сказать – культура латинос! Это не мода! Это нарастающий прилив, который сметет царство гринго.

      Корал уже давно сама думала об этом, но решила рассмеяться.

      Луис гордо выпрямился и шагнул к ней.

      – К 2125 году здесь будет больше латинос, чем гринго.

      Она нахмурилась.

      – Мы переходим границу, изо дня в день, и не возвращаемся. В ваших больницах мы рожаем наших младенцев,

13

Шлюха! Слабоумная кляча! (исп.)